Георгий Булавин - Новатерра
Сегодня, посреди невероятной суматохи, ей удалось приблизить вожделенный миг, добыть потребное Ему!..
Полина споро натянула чистое белье, надела тёмный спортивный костюм, укрыла волосы под непрозрачную косынку и, сжав в руках бесценную добычу, вышла в ночь. Посёлок спал, пофыркивали где-то кони, шелесѓтела Рава, вдали, за садом, проурчал автомобиль. За целый год всё это благолепие так и не стало женщине близким. Только Он. И Цель Его... Свершилось!..
...На ощупь добирался к цели и усталый, мало посвежевший посѓле ванны гетман. К спальне. В темноте. Отнюдь не экономил электроэнергию. Просто слипались глаза. Но даже через сеть ресниц, сквозь мглу, слегка рассеянную блеском уличного фонаря, он разглядел - подушка под Алиной мокрая. Мгновенно оказавшись рядом, он крепко прижал супругу к себе.
- Алька! Да что с тобой сегодня? - уставший до предела, он фактически забыл о разговоре в ванной. В мозгу вертелся лишь зелёный издыхающий кайман... - Ей-богу, ты меня пугаешь!
Если честно, более всего гетмана испугало то, что юная дикарка по простоте своей душевной могла сверх меры разоткровенничаться перед новой подругой о своих чувствах к нему, чем вызвала яростную ревность. Что-то такое в ванной прозвучало: 'А ты... а она... а вам всё до лампочки'... Конечно, с виду между ними ничего такого не произошло, однако гетман точно знал, что при желании Алина могла так лицедействовать - все актрисы Голливуда удавились бы от зависти. И, ох и ах, как же этого не хотел! Потому, что на кону стояла цеѓлая Любовь. Не большая, не меньшая, не первая и не вторая. Возможѓно, и не новая совсем. Просто иная. Но, тем не менее, - Любовь! Ладно, посмотрим... помолчим... послушаем...
- Я пугаю? - всхлипнула жена. - Я боюсь, Аль! Я устала бояться! Мы все устали! Зачем эти сволочи лезут в наш маленький мир!? Почеѓму если нам хорошо, это обязательно кому-нибудь поперёк горла?
Гетман молчал.
Гетман понял, что их отношения с Алёнкой точно ни при чём. Обозвать кого-то сволочью она, наверное, смогла бы, но уж никак не девчонку-простушку, которую сама же на днях пригласила в их семью.
- Мы целый день боялись, Аль! Мы ведь с Алёнкой - просто бабы.
И гетман окончательно расслабился. Порядок!
- Чего ты криво усмехаешься? Не веришь? Она устроена точно так же, ничем от меня в принципе не отличается, поверь, я видела и даже... ладно! А к тебе относится, возможно, ещё и лучше. Думал, я приревновала? Это глупо и противоестественно. Как можно ревновать к ребёнку, к матери, к цветку, к звезде, к богине?! Её душа лежит в каком-то ином измерении, трудно сказать пока, плоѓхом или хорошем, но другом. Не задавал себе вопроса, почему вдруг с её появлением - не с началом войны, а именно с её появлением! - так оживился твой щенок? А ведь он оживился, он просто достал тебя, я замечаю по твоим потусторонним взглядам и внезапным озарениям. На неё Свыше возложена некая миссия, и очень может быть, что мы с тобой... мы с тобой... может быть...
- При жизни увидим собственные лики на иконах, - насмешливо оконѓчил гетман за уснувшую жену.
И в это время шевельнулся телефон на полочке за головой. Он взял трубку и первым делом поглядел на уголок табло. Часы. Ого! А после - на определитель номера. Ага! Конечно, время ведь приѓдумали не медицинские работники...
- Очень внимательно слушаю вас, Игорь Николаевич.
- Добрый вечер, Алексан Саныч!
- Кому - как...
- Насчёт доброго?
- Насчёт вечера, Док. Ты когда-нибудь спишь?
- Сон алкоголика крепок, но краток. Это я тебе как специалист говорю.
- Как алкоголик?
- Каждый нарколог - немного алкоголик. С кем поведёшься... Я бы, кстати, с удовольствием повёлся спать минуток на шестьсот, так что слушай скорее: мы со Степановной закончили изучение фрагментов тел, котоѓрые разведка обнаружила сегодня...
- Я знаю, Лёва говорил. Что-то такое говорил... И что?
- Очень странная картина, Саныч. Мы почти уверены, что в данном случае имела место почти мгновенная смерть всех троих в результате очень мощного хлёсткого, чуть ли не опоясывающего удара с последуюѓщим механическим расчленением тел, я бы даже сказал, очень быстрым дроблением...
- Док...
- Как ты не любишь слушать, батька! Помнишь, мы с Петровичем опѓрашивали нового летуна? Он ещё говорил о крокодиле...
- Погоди, Док! Как ты считаешь, крокодил нам - враг? Если, насколько я понял, пожирает наших врагов.
- Выходит, друг, - после секундной паузы прошептал Док. - Во всяком случае, союзник.
- О чём я и толкую! Давай, брат, с двуногими разберёмся, а после уже с пресмыкающимися прикалываться будем. Люди на грани паники, мы все устали как собаки, вокруг чёрт знает что творится, и я не представляю, какого сюрприза ожидать назавтра... Не обижайся, Док! Спасибо вам со Степановной за работу, с меня два по сто грамм и ордена Замужества, но сейчас идиѓте отдыхать, вернёмся к этой теме в более спокойные времена.
- Тоже вариант, - друг тяжело вздохнул. - Добро, Саныч, пошёл я...
- Погоди! - гетман припомнил ангела-хранителя. - Хочешь, открою страшную тайну? Считай, это откровение Свыше.
- От гетмана всея Руси?
- Много выше, брат!
- Ну что ж, давай.
- Запомни: крокодилы - это бред.
- Чего?!
- Крокодилов не бывает. Их придумали помещики с каѓпиталистами при треклятом царском режиме, дабы народ расейский в изумление ввести, а после эксплуатировать нещадно и по-всякому. Вот так-то!
- Хм, знаешь, я давно подозревал нечто подобное... Ты завтра, в смысле - новым днём, сильно занят?
- По ситуации. А что?
- Ну, типа, зашёл бы, посидим, побеседуем в спокойной обстановке. У нас есть чудная отдельная комната, где всё мягко, от пола до потолка. Внутрь чего-нибудь примем...
- Аминазин? Галоперидол? Пошёл ты, Николаич... спать!
Глаза давно привыкли к заполночной тьме, сном Александр перемаялся и сейчас просто лежал на спине, с улыбкой глядя в Никуда. Ряѓдом, свернувшись калачиком, мерно дышала Алина. Ему было хорошо. Почти хорошо. Лишь одна мысль не давала поѓкоя: как это, в понимании Серёги Богачёва, жопа может избегать неприятностей собственноручно?!..
Погляди - что за рыжие пятна в реке, -
Зло решило порядок в стране навести.
Рукояти мечей холодеют в руке,
И отчаянье бьётся, как птица, в виске,
И заходится сердце от ненависти