Георгий Булавин - Новатерра
- Не плачь, моя сладкая, всё образуется, - зашептал он супруге на ухо. - Просто мы за долгие годы привыкли быть вдвоём, привыкнем и к новому для себя положению. Вот увидишь, всё очень быстро войдёт в свою колею. За последние дни произошло множество событий, мы чертовѓски устали. Ты отдохнешь и уже завтра станешь прежней Алькой. Ты ведь сильная и умная.
- Да, - всхлипнув в последний раз, прошептала Алина и крепко обѓняла его.
- Ты - самая лучшая! Ты - моя единственная! Ты моя! Я всегда люѓбил, люблю и любить буду только тебя, моя богиня! Моя Алька!..
...В изнеможении она упала Александру на грудь, но вдруг отѓпрянула. И вовремя. Хотя, нет, поздновато. Он чуть не потерял сознания от острой боли с левой стороны груди, у сердца.
- Прости, Аль, я забыла! Больно?
- Ничего, уф, всё в порядке...
- Всё не в порядке, Аль! Какого чёрта ты полез туда один?!
Гетман опешил.
- К Алёнке в детскую?! Мне, что, караул для этого поднимать 'в ружьё'? Я теперь отчим, а это, согласись, допускает...
- Не выставляй меня дурой! - возмущённо перебила Алина. - Прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Никто, кроме гетмана, Нинку, конечно, не спас бы! А если бы вражеский лазутчик был не один?! А если бы он был сильнее тебя?! Так нет же... Нет в мире такой амбразуры, которую не закрыл бы грудью лично Александр Твердохлеб. Герой-одиночка, Святогор Неприкаянный! О себе не думаешь, так хоть о нас бы подумал!
Александр же и впрямь подумал. Подумал о том, что упрекать его в безрассудстве следовало бы вчера, а не сегодня, с превеликим опозданием. Впрочем, вчера им было не до этого.
- Я солдат, Алька.
- Ты - бывший солдат! Бывший негр... Солдаты не ходят в атаку поодиночке! Или вас этому не учили в военном училище?
- Не уверен, что имею право отвечать на твой вопрос, - принялся дурачиться 'бывший негр'. - Впрочем, большинство военных тайн по умолчанию рассекречены двенадцать лет назад, так что, ладно, признаюсь. Нас, помимо высокого воинского искусства, учили красить заборы, бордюрный камень и жухлую траву поздней осенью...
- Траву?! - изумилась жена. - Зачем?!
И Александр понял, что ироничным беспредметным трёпом по обыкновению добился своего - порывистая, эмоциональная Алина отвлеклась от нежелательной темы разговора. Вернее, сразу двух нежелательных тем: Алёнки и его сомнительного героизма.
- Хм, ловко! - ухмыльнулся он. - Вот, значит, как иностранные шпионы выпытывают интересующую разведцентры информацию. Хорошо вас Там учат!.. Ну, да ладно, нам скрывать особо нечего, кроме нетрудовых доходов и коэффициента интеллекта. Во-первых, своевременно красить пожелтевшие листья и сухую траву в зелёный цвет следует в интересах эффективной маскировки войск на поле боя и в не менее сложной мирной жизни, ибо, как известно, именно такой цвет доминирует в полевом обмундировании русского солдата и наружном покрытии вверенной ему боевой техники. Во-вторых, зелёный - в отличие от какого-нибудь жёлтого цвета разлуки, красного госпитального креста или белой капитуляции перед вероятным противником - настраивает бойца на позитивный лад.
Супруга попросила уточнить, в чём его позитив, и по тому, сколь натужно далась ей пара слов, Александр с удовлетворением отметил - убаюкана. И слава Богу!
- В чём позитив, говоришь? Да хотя бы в том, что 'живенький' зелёный цвет зримо напоминает солдату в окопе про зелено вино, сиречь водку, и про вышеупомянутую травку весенней порой, на которой так сподручно разложить некое лицо противоположного пола. К тому же зелёный цвет - это недозрелые фрукты в садах на оккупированной территории, обожравшись которых, можно заработать дизентерию и без прямой угрозы жизни дождаться в медсанбате окончательной победы над силами зла. Наконец, третье, самое, пожалуй, главное: порядок в армии превыше всего! Коль скоро в умных книжках писано, что листики и травка зелёные, а не серо-буро-малиновые, то, если штатским штафиркам позволено в этом сомневаться, в Вооружённых Силах так тому и быть во веки веков! В любое время года... Успела записать для сведения своих, с позволения сказать, работодателей?
Трудно сказать, что Алина успела, а что ей придётся - обязательно придётся, потому что это важно! - выяснять грядущим днём. Сегодня она добросовестно сопела, крепко обхватив подушку. Немало обрадованный этим, Александр, в свою очередь, стал неторопливо отходить в небытие.
И думал при этом, что он впрямь не Святогор, не витязь-одиночка. Он вообще думал об этом довольно часто. Однако столь же часто, игнорируя должностной и социальный статус, пускался во все тяжкие, за что в прошлой ещё жизни командир полка беззлобно отзывался о нём так: майор Твердохлеб из тех, кто желает на любых крестинах быть младенцем, идти невестой под каждый венец, ложиться покойником во все, без исключения, гробы...
Думал о том, что позапрошлой ночью имел как никогда реальный шанс заделаться покойником. Что, как это ни прискорбно, витязь он и вправду бывший, сколько бы ни бравировал удалью молодецкой...
Думал о том, что до остервенения устал на текущей - увы, до сих пор не истекшей! - войне...
Думал о том, что истекшим, в отличие от войны, днём стал Отцом уже не только народов Новороссии, но и полноценного семейства...
Думал о том, что он, Отец народов Новороссии, Лучший Друг бывших негров, начиная с Майкла Джексона, по-настоящему великий Гетман - чай, не какая-нибудь затрапезная Ванька Мазепа! - должен от пуза выспаться, чтобы назавтра быть во всеоружии перед неминуемыми битвами как на текущей войне, так и в семейной жизни...
И додумался до того, что впрямь крепко уснул...
...А с рассветом над станицей пронеслась гроза. И более утро не запомнилось ничем. Случались в истории Древней Руси лихолетья, но бывали также годы, что в монастырских хрониках отражались одной лишь короткой строкой:
От Сотворения Мира год...: ладно бысть.
От Сотворения Мира год...: спокойно бысть.
От Сотворения Мира год...: ничтоже бысть.
От Сотворения Мира год...: тишина бысть.
Примерно таким и выдался день сегодняшний, пятница, пятое июля. Вновь заработали хозяйства и цеха, станица занялась привычными делаѓми.
Скука!
Гетман с девяти часов тоскливого нынешнего утра восседал в апартаменте и ощущал себя боѓгатырём. Не Святогором, нет! Илюшей Муромцем, который пролежал в родимом Карачарове, считай, полжизни на печи. Неплохо отдохнувшему за ночь, гетману всё же до умопомрачения хотелось спать. Такое изредка бывало. После боя, после забот, трудѓных решений и авралов на него наваливалась сонная одурь. Лень. Хандра. Дремота. Сплин.