Дэн Абнетт - Рейвенор Отступник

Глаза на затылке. Бдительность бывшего имперского гвардейца, привычного стоять на часах.

– Просто проходила мимо, – пожала она плечами.

– Посиди с нами, – пригласил Белкнап.

– Нюхни чуток этой тупиловки, – улыбнулся Ануэрт, покачивая бутылку. – Мы просто бессмысленно болтологизируем.

– Чуть позже, наверное. Я не должна пропустить сеанс связи.

Она ушла, свернув в боковой коридор, ведущий к корабельному лазарету. Включив свет, Кара принялась копаться в стальных шкафчиках в поисках обезболивающего. Голова просто разламывалась.

Оно не могло вернуться. Не могло, верно? Пожалуйста,

Трон...

Кара остановила свои поиски, когда поняла, что уже задыхается. Паника не была для нее чем-то обычным. Она облокотилась на конторку возле стены, делая медленные и глубокие вдохи. Поблизости, упакованное в коробки, стояло дорогущее медицинское оборудование, приобретенное Рейвенором на Юстисе Майорис. Белкнап пользовался им, чтобы проверять и контролировать ее состояние. Он до сих пор брал у нее анализы раз в пару недель или около того. Последний раз он занимался этим по пути от Танкреда. И он не уставал восхищаться невероятностью ее выздоровления. Каждый раз анализы говорили одно и то же. Это доставляло ему радость.

Как она могла рассказать ему? Как она могла попросить его?

– Ты в порядке?

Кара рывком обернулась к Вистану Фрауке, стоящему в дверях.

– Прости. Ты напугал меня, – произнесла она.

– Я увидел, что здесь горит свет, – пожал плечами Фраука. – Ты в порядке?

– Голова немного побаливает, – призналась она, Фраука бросил недокуренную лхо-папиросу на палубу и, раздавив окурок каблуком, вошел в лазарет. Там он открыл шкаф со стеклянными дверцами и достал из него пузырек с капсулами.

– Вот эти штучки великолепно помогают, – сказал он.

– Это обезболивающее?

Он нахмурился, словно никогда не задумывался над этим.

– Думаю, да. Синие пилюльки сильнее всего, но вызывают забавные глюки и сушняк. Можно сказать, что они просто «перекрикивают» головную боль.

– Не знала, что ты страдаешь от головных болей, – сказала она, принимая пузырек из его рук.

– Ну... – протянул он.

– Человеку, страдающему от мигреней, я могу посочувствовать, – сказала она. – В противоположность, скажем, человеку, тайно экспериментирующему с лазаретной аптечкой.

– Значит, будем называть это мигренями, – с мудрым видом кивнул Фраука, – и не станем больше возвращаться к этому вопросу. Я только хотел помочь.

Он повернулся к двери.

– Извини, – окликнула его Кара. – Извини. Прости меня. У меня действительно очень сильно болит голова. Скажи, Вистан, твоя жизнь ведь довольно тосклива?

– Есть и свои радости. – Тупилыцик пожал плечами. – Как правило, они довольно непродолжительны и интенсивны. Но в остальное время... Короче, спасибо, что обратила внимание.

Кара набрала в стакан воды из-под ржавого крана и вытряхнула несколько капсул на ладонь.

– Две?

– Сам я обычно глотаю сразу три или четыре, – печально сказал он, потирая широкую грудь. – Но у меня и масса тела побольше, да и с утра дел не слишком много.

Она рассмеялась и проглотила две капсулы.

– Как мальчик? – спросила Кара.

– Почему бы тебе самой его не проведать?

Он провел ее по короткому соединительному коридору к маленькой комнатке, примыкающей к лазарету и хирургической палате. Только одна из шести кроватей была занята. Бледный, исхудавший Заэль лежал на ней в своем бесконечном сне, подключенный к системам жизнеобеспечения и биомонитору. Возле его кровати стояли единственный стул и тумбочка, на которой покоились лампа, информационный планшет и блюдце, полное окурков.

– Есть какие-нибудь изменения? – прошептала Кара.

– Ага. Он проснулся и принялся танцевать. Совсем забыл тебе рассказать.

– Трепло! – прошипела она с усмешкой.

– Когда он проснется, боюсь, я буду тосковать. – Фраука произнес эти слова с удивившей ее грустью. – Кто тогда будет слушать мои истории?

– Тебе чего-нибудь принести? – спросила она, но Фраука только покачал головой. – Что ж, спокойной ночи и... спасибо.

Она ушла. Фраука подошел к стулу и уселся на него, прикурив лхо-папиросу и включив планшет. Мерцание монитора отразилось на его лице.

– Так, где я остановился? – произнес он. – Ах да... «Ее розовые соски напряглись от возбуждения. Она запищала от восхищения, когда его набедренная повязка упала на палубу. Очень медленно он...»

– У тебя кровь из носа идет.

– Что?

– У тебя кровь из носа идет.

– Проклятие! – произнес Фраука, поднося палец к верхней губе.

Он отложил информационный планшет, раздавил папиросу в блюдце и извлек из кармана носовой платок. Вытерев нос, он уставился на замаранную ткань. Кровь у него шла уже не в первый раз. Старые пятна казались налетом ржавчины.

– Не сильно. Уже прекратилось.

– Но все-таки шла.

– Да. Ну и что? – Он убрал платок и пару раз шмыгнул носом.

– Что?

– Да, что? – Фраука достал новую лхо-папиросу. – Что? Почему ты спрашиваешь?

– Я жду ответа.

– Она просто шла. Заткнись уже.

– Без причины кровь из носа не пойдет.

– А я уверен, что так бывает. И в моем случае, сынок, я просто неудачно в нем поковырялся.

– В обеих ноздрях сразу?

– Окажи мне услугу. Заткнись. Я читаю.

– Мне уже надоели эти бесконечные грязные рассказы.

– А вот мне – нет, – отрубил Фраука, снова поднимая планшет. – «Ее полные груди были столь же белыми и округлыми, как и...» – Он опустил планшет и посмотрел на мальчика. – Ты хоть знаешь, что я должен сделать, если ты проснешься?

– Да. Я ощущаю тяжесть пистолета в твоем кармане и тяжесть обещания, данного тобой Креслу, в твоей голове.

– Ладно...

Последовала долгая пауза.

– Я неприкасаемый, – произнес затем Вистан. – И не существует никакой возможности для тебя ощутить что-нибудь в моей голове.

– И все же?

– Заткнись. Где я там остановился?

– Что-то там о грудях?

– Верно. Точно.

– Ты хоть понимаешь, что больше не можешь доверять ни одному из них? Понимаешь? Слишком много грязных историй. Слишком много тайн. Кара, Тониус, Бэллак, Шейл...

– Поэтому-то я никому и не скажу. А ты?

Мальчик недвижно, точно мертвый, лежал на кровати.

– Верно... где я там остановился?

Она направлялась по центральному коридору к мостику, когда появился Белкнап.