Дэн Абнетт - Возвышение Хоруса

Зиндерманн провел Киилер к остальной группе, собравшейся у прозрачной стены. К ним присоединился еще один человек, беседующий с ван Крастеном. Им оказался советник Малогарст, и при их приближении он обернулся.

— Кирилл, ты хочешь им рассказать?

— Замысел принадлежит тебе, советник, так что тебе и рассказывать.

Малогарст кивнул.

— После совещания с командованием экспедиции было решено, что вы, все шестеро, сможете присоединиться к ударной группе и наблюдать за этим рискованным предприятием. Вы доберетесь до поверхности на одном из кораблей поддержки.

Летописцы хором выразили свою благодарность.

— Относительно разрешения летописцам находиться в зоне боевых действий возникли жаркие споры, — сказал Зиндерманн. — Особенно много возражений было против гражданской деятельности в зоне военных действий. И, кроме того, были сомнения, стоит ли вам видеть то, что произойдет. Космодесантники в бою представляют собой шокирующее и жестокое зрелище. Кое-кто уверен, что подобные образы не следует демонстрировать широкой публике, поскольку они могут вызвать отрицательное отношение к самой идее Великого Похода.

— Но мы оба уверены в обратном, — добавил Малогарст. — Истина не может принести вреда, даже в том случае, когда передает жестокие или уродливые образы. Мы должны честно рассказывать о своей деятельности и о способах достижения побед. А всем остальным, в том числе и вам, предстоит выразить свое отношение. Только на такую абсолютную честность должна опираться истинная культура. Мы не можем не воспевать отвагу космодесантников, а как вы можете это сделать, если не увидите их в действии? Я верю в эффективность положительной пропаганды, и в этом немалая заслуга присутствующей здесь госпожи Киилер и ее пиктов моей скромной персоны. В донесениях и фоторепортажах о победах Империума и страданиях его граждан содержится немалая сила. Она объединяет и вдохновляет наши народы.

— Кое-кому может показаться, — подхватил Зиндерманн, — что это не слишком показательный пример. Использование космодесантников в непривычной для них роли полицейских сил. Для выполнения задания потребуется один или два дня, и риск при этом минимальный. И все же я хочу подчеркнуть, что предприятие очень опасное. Вы получите подробные инструкции на все случаи и никогда не пренебрегайте собственной безопасностью. Я буду вас сопровождать — это было одним из непременных условий Воителя. Слушайте меня и всегда выполняйте инструкции.

«Значит, нас все же будут проверять и контролировать, — подумала Киилер. — Показывать только то, что мы должны, по их мнению, увидеть. Неважно, это все равно блестящая возможность. Невозможно поверить, что Мерсади могла от нее отказаться».

— Смотрите! — воскликнул Флоран Бродин.

Все обернулись.

Штурмкатера стартовали. Они вылетали из люка, подобно огромным стальным стрелам, и далекое солнце играло на блестящей броне. Корабли величественно разворачивались и пропадали в темной бездне, лишь голубые огоньки форсунок на фоне планеты постепенно выстраивались в линию.

Схватившись за низкие, над самой головой, поручни, Локен двинулся по центральному проходу в носовую часть ведущего штурмкатера. С обеих сторон от него, лицом к корме, рядами сидели Лунные Волки, невозмутимо-спокойные в своей броне. Оружие мирно покоилось на специальных стойках. Судно уже вошло в плотные слои атмосферы и теперь вздрагивало и покачивалось.

Локен добрался до кабины и распахнул входной люк. Два офицера из летного состава сидели спиной к спине и наблюдали за показаниями приборов на настенных экранах, а рядом с ними лежали два сервитора-пилота, соединенные проводами с системой рулевого управления. В кабине было совсем темно, если не считать неяркого свечения разноцветных сигнальных огоньков на приборной панели да двух тонких лучей, пробивающихся через узкие смотровые щели.

— Капитан? — окликнул его один из офицеров-летчиков, поворачивая голову.

— Что за проблемы возникли с системой связи? — спросил Локен. — Я получил от своих людей уже несколько рапортов о дефектах связи. Посторонние шумы и дребезжание.

— Мы тоже это заметили, сэр, — ответил офицер, не отрывая рук от панели управления. — И с других катеров поступили такие же рапорта. Мы думаем, что это атмосферные явления.

— Пробой?

— Да, сэр. Я связывался с флагманом, но у них ничего подобного не наблюдалось. Возможно, это акустическое эхо с поверхности.

— Похоже, что помехи усиливаются, — сказал Локен.

Он надел свой шлем и попытался настроить вокс. Статический шум остался на том же уровне, что и раньше, но теперь он обрел некоторые очертания, словно неразборчивая речь.

— Это какое-то наречие? — спросил Локен.

Офицер покачал головой.

— Не могу сказать, сэр. Приборы определяют этот шум как общую помеху. Возможно, мы принимаем отраженный сигнал от какой-то станции из южных областей. А может быть, даже от армейских передвижных станций.

— Надо очистить канал связи, — сказал Локен. — Сделайте что-нибудь.

Офицер пожал плечами и переместил несколько рычажков.

— Я могу попробовать освободить сигнал. Прогнать его через дополнительные фильтры. Возможно, это вычистит канал.

В наушниках Локена прошумела буря помех, затем неожиданно стало намного тише.

— Так лучше, — сказал он и резко замолчал. Свист помех почти пропал, зато голос стал отчетливее. Он казался далеким и очень тихим, но стало возможно разобрать слова:

— …Только то имя, которое ты услышишь…

— Это что такое? — спросил Локен.

Он напряг слух. Голос был таким невозможно далеким и звучал как шуршание шелка.

Офицер-летчик наклонил голову, вслушиваясь в сигналы своего передатчика. Потом снова подкрутил настройку.

— Я мог бы попытаться… — начал он, но следующее прикосновение пальцев к регулятору сделало сигнал совершенно ясным.

— Что это значит, во имя Терры?! — воскликнул он.

Локен прислушался. Голос, далекий и тихий, словно призрак пустыни, произнес: «Самус. Это единственное имя, которое ты услышишь. Оно означает конец и смерть. Самус. Меня зовут Самус. Самус повсюду и вокруг тебя. Самус рядом с тобой. Самус будет глодать твои кости. Оглянись! Самус уже здесь».

Голос пропал. Канал связи очистился, и наступила тишина, прерываемая обычными негромкими щелчками.

Летчик снял наушники и взглянул на Локена. В его расширенных глазах плескался страх. Локен слегка поморщился. Он терпеть не мог видеть страх. Это было противно его существу.