Дэн Абнетт - Братья Змея

— Нет! — вмешался Приад.

Аплодисменты тотчас умолкли. Приад указал на левую ступню Сциллона, которая плотно стояла на красной линии.

— Заступ! Победа Диогнеса!

Сциллон добродушно выругался, обнаружив ошибку, и помог Диогнесу подняться.

— Один есть, — сказал Приад лексиканию. — Можете его отметить.

— Он убил брата Кратеса из отряда «Фокис»…

— Он… что?! — Приад не поверил своим ушам.

— Потише, брат. Этой темы не очень-то любят касаться в замке ордена. Поступок Хирона тяжело повлиял на всех нас.

Приад все еще не мог поверить услышанному. Только что закончились вечерняя молитва, и он со своим старым другом, братом-сержантом Страбоном из отделения «Манес» стоял в атриуме замка. Высящиеся над ними колонны украшал декоративный орнамент в виде листьев и барельефы с чорвами. В нишах гордо возвышались статуи из фаянса и мрамора. У Приада перехватило дыхание от терпкого запаха ладана. Его нос был просто не приучен к такому изобилию неотфильтрованных ароматов.

— Как мне сказали, отделения «Ридатес», «Фокис», а также «Фивы» были развернуты на Козане… — прошептал Страбон. — Извечный Враг укрепился там. Хаоситы защищали какую-то свою мерзкую усыпальницу, или что-то в этом роде. Отряд «Ридатес», за исключением Хирона, был уничтожен полностью, да и «Фокис» понес значительные потери, прежде чем подоспели «Фивы». Только при их поддержке удалось переломить ход боя и уничтожить противника. Но и они вернулись со множеством раненых.

— И?..

— На второй день по прибытии, Хирон пришел в апотекариум и разрядил болтерную обойму в голову брата Кратеса — одного из раненых на Козане. Без всякой причины — просто так!

— Но… почему?

Страбон в ответ только пожал плечами.

— Говорят, Хирон решил, что Кратес стал орудием варпа, и только так можно защитить орден. Однако он не привел никаких доказательств. Вероятней всего, Хирон лишился рассудка. Потеря отделения и все такое… Сейчас он сидит где-то взаперти. Буйствует, как я слышал. Возможно, будет суд, но более вероятно его ждет… отанар.

Приад недоверчиво затряс головой. Все это казалось настолько невероятным! Хирон был одним из самых уравновешенных и уважаемых апотекариев в ордене Железных Змеев. И чтобы он потерял рассудок…

— Ты хотел, чтобы он занял место Мемнеса?

— Да, — сказал Приад.

— Я бы оставил его в покое, брат. Поищи среди других. Хирон больше не член фратрии.

Когда отзвонили вечерние колокола и закончился краткий перерыв на трапезу, тренировочный процесс возобновился. Чтобы испытать еще несколько соискателей, бойцы отделения «Дамокл» вернулись в зал для спаррингов.

У Приада уже имелось решение относительно Диогнеса, но были еще двое, подающих надежды. И особенно великолепно себя показал коренастый юноша по имени Аэкон.

Лексиканий Фраст также привел одного из своих кандидатов на место апотекария: грубоватого, седовласого воина по имени Сикон. Этот Сикон не очень-то пришелся по душе Приаду, хотя, возможно, на его мнение больше повлияло мрачное расположение духа, чем собственно манеры кандидата. В своих мыслях он вновь и вновь возвращался к Хирону.

Он знал Хирона и восхищался им с той далекой поры, когда сам был соискателем. Он намеревался поступить в отделение «Ридатес» еще до того, как Рафон позвал его к Дамоклам. Приглашение в один из наиболее славных отрядов ордена — один из нотаблей — потрясло его до тогда глубины души и наполнило гордостью. Тогда Приад еще не вполне знал себе цену. Только впоследствии до него случайно дошло, что он в тот год являлся одним из лучших соискателей и что за него спорили сразу несколько командиров отделений. Приад был необычен тем, что, вступая в ряды Железных Змеев, не имел никаких амбиций относительно своего дальнейшего продвижения. Многие из соискателей мечтали о поступлении в «Сципион» или в отделение терминаторов — Приад же вполне был счастлив быть просто Железным Змеем. Получить место в одном из рядовых тактических отрядов, каким являлся «Ридатес», казалось ему более чем достаточным. Оглядываясь назад, он часто задавал себе вопрос, не из-за нехватки ли амбиций он оказался там, где был сейчас. Возможно, потому командиры ордена его и приметили, что он более был нацелен на основательное изучение военного дела и тяжелое служение, нежели на быстрое продвижение по карьерной лестнице и стяжание славы.

Определенно, такого же рода рвение он наблюдал сейчас в Аэконе и Диогнесе. Когда они выходили на матовый настил, в них не было ни спеси, ни самолюбования, которыми грешили большинство других соискателей. Которые уползали с площадки на четвереньках.

В тот день Приад лично провел несколько последних поединков. Глядя на несчастных бедолаг, держащих цнокой так, будто видят его второй раз в жизни, он изо всех сил старался сдержать свое раздражение. Он напомнил себе, что за плечами у каждого из этих мужчин по крайней мере один водяной чорв, с которым нужно было справиться собственноручно, не прибегая к посторонней помощи. Это были лучшие охотники на Итаке. Через некоторое время Приад покинул настил, оставив тяжело дышащих соискателей харкать кровью на соломенный мат.

— Хватит на сегодня, — сказал Приад, и группа разбрелась по залу.

Он передал цнокой одному из соискателей, чтобы тот вернул его на висящую на стене подставку. Тут к нему подошел Фраст.

— Тут думаю, можно и не спрашивать… — начал разговор лексиканий.

— Если завтра, сэр, у вас не найдется что-то получше, мой выбор — Диогнес и Аэкон.

— Полагаю, это хороший выбор, — сказал Фраст. — Ваш голос решающий. Я согласую ваш выбор с капитаном Фобором и затем подготовлю все необходимое для обряда зачисления. К концу месяца они станут Дамоклами. — Лексиканий сделал паузу. — Теперь об апотекарии. Его зачисление в отряд должно произойти в то же самое время.

— Давайте я встречусь с кандидатами завтра в семь. После я скажу вам свой выбор. Пригласите также и поступивших — Диогнеса и Аэкона — вместе с теми, чьи кандидатуры мы отметили как возможные. Я просмотрю их еще раз — на всякий случай.

— Сегодня еще есть время, брат-сержант.

— Лучше завтра, сэр. Прошу вас… пожалуйста.

Глубоко погруженный в скальную кору Карибдиса, Толос располагался значительно ниже крепости ордена. Благодаря строжайшей дисциплине, которая поддерживалась в ордене, этот арестантский блокгауз использовался крайне редко. Обычно его обитателями становились военные преступники, и здесь они под бдительным оком надзирателей ордена ожидали окончания расследования.