Дэн Абнетт - Некрополь
Возвращаясь по окопам, Роун отправил подтверждение Фейгору на главной стене. Гранатомет Брагга выстрелил, и зойканские минометы взлетели на воздух в брызгах пламени и обломков, когда выпущенная граната попала в их боеприпасы.
Вскоре из зойканских рядов лазерный огонь забарабанил по Куртине. Призраки сидели, не высовываясь, и выжидали.
В Хасском восточном форте, выходящем на устье реки, царила гробовая тишина. Хасский восточный до сих пор война обходила стороной, но позиция оставалась стратегически важной, поскольку защищала шоссе на Ванник и врата Онтаби, единственные из пяти огромных городских врат, которые пока еще не осаждали.
На вершине башни сержант Варл всматривался в сумерки, спускающиеся на заросшие камышом берега и островки матово-серой реки. Цапли и трясогузки шуршали камышами и носились по реке, оставляя за собой рябь, а воздух над берегом подрагивал от жужжания комаров. Громада автодорожного моста Гиральди на севере казалась смутным силуэтом.
Дождь утих. В воздухе разлился предгрозовой аромат. Два взвода танитцев Варла делили этот форт с тремя взводами Роанских Диггеров под командованием капитана Уилларда и тремя сотнями канониров Вервунского Главного, подчиненных майору Родъину, младшему члену семьи небольшого благородного дома.
Варл поладил с Уиллардом. Роанцу было около двадцати пяти, загорелый, растрепанный, светловолосый, с пронзительными карими глазами и здоровым чувством юмора. Как и у Варла, у Уилларда был металлический имплантат — пальцы и ладонь правой руки. Они обменивались шутками о своих операциях.
С Родъином было сложнее. Пусть все они здесь смотрели в лицо смерти, для Родъина ставки были выше, потому что это его дом. Он был бледный, серьезный и уже начал лысеть, хотя ему всего двадцать с лишним. Шутки и подколки, которыми обменивались коллеги-офицеры, его явно озадачивали, и частенько он подолгу таращился на них, близоруко щурясь в стекла очков-полумесяцев, которые он не снимал. Варл знал, что дом Родъин был одной из либерально настроенных семей, более человеколюбивым и прогрессивным, чем старые благородные дома и гильдии. Состояние дома Родъин было сколочено на поставках продовольствия, их машины для сбора урожая паслись на пасторальных просторах плато к северу от Хасса, собирая зерно для огромных складов в доках.
Варду нравился Родъин, но он не очень-то походил на солдата.
Танитский сержант прошелся по вершине башни, прихлопывая комаров, и теперь обходил расположения в темноте надвигающейся ночи.
Он услышал смех: Уиллард и кто-то из его солдат в темной униформе перешучивались, стоя возле ракетной установки. Родъин стоял чуть в стороне, изучая в скоп, настроенный на максимум, реку и дорогу.
Уиллард приветствовал Варла.
— Знаешь, Призрак, не считая проклятой мошкары, я бы сказал, что нам досталось лучшее место! Никакой тебе сраной битвы, тут, на Хасском восточном, да?
Варл уже видел битву в Вервуне, так что мог по достоинству оценить спокойную и тихую восточную окраину. И все же ожидание иногда просто сводило с ума.
— Ничего не имел бы против парочки зойканцев, — ухмыльнулся он.
— Дьявол, нет! Парочку этих желтых уродов, чтобы не терять хватку, да?
Снова смех. Варл заметил, как неловко отодвинулся Родъин, не желая ввязываться в разговор. Майор относился к своим обязанностям и своей войне серьезно — слишком серьезно, по мнению Варла, — возможно, потому, что для него это было впервой.
— Что-нибудь видно? — спросил Варл, подойдя к Родъину на край парапета.
— Возня на реке: баржи, лодки. Большая часть перевозит снаряжение. Штаб домов наложил эмбарго на все, кроме поставок продуктов первой необходимости.
Варл осмотрел местность в свой одинарный скоп. К северу от них, у моста, стояли громоздкие прометиевые цистерны портового склада горючего, основного учреждения, обслуживающего улей Вервун. Подпираемые короткими ножками, на север и на восток тянулись трубопроводы.
— Все выглядит спокойно, — заключил Варл.
Позади Уиллард досказывал весьма скабрезную шутку, и смех его людей эхом пролетел над укреплениями и унесся в сгустившиеся сумерки.
Гильдиец Ворлин вернулся домой к ночи. Он широко ухмылялся, и его лицо светилось после доброй порции джойлика. Внеочередное собрание гильдии, проведенное в бронированном бункере под Коммерцией, закончилось увеличением его личных ресурсов в три раза по сравнению с тем, что было утром. Внушительные запасы прометия, которые он выставил на продажу, были нарасхват в свете идущей войны, к тому же он провернул прибыльную сделку с представителями Вервунского Главного. Его трубы все еще качали топливо в огромные стальные бочки в приречном промышленном комплексе Ворлина. Улей Ванник, может, и умер, но его наследие еще тянулось, и Ворлин поднимал целое состояние на каждой капле. К концу войны Ворлину гарантировано место в высшем круге гильдий Коммерции. Дом Ворлин войдет в элиту торговых организаций улья. Сами его акции учетверились с Первого штурма.
Он сидел в личном кабинете за тиковым столом со встроенными пикт-пластинами, потягивал джойлик из наполненного до краев стакана, просматривая на своем коммуникаторе корреспонденцию за день.
Одно сообщение приковало его взгляд. Это было уведомление о наведении справок от какого-то ничтожества, подписавшегося как Кёрт, из Общественного медицинского учреждения внутренних трущоб 67/мв. Оно хотело знать его местоположение в течение первого дня атаки. Был ли он где-то неподалеку от Субтранзитной станции С7/д? Там были зафиксированы нарушения, требующие расследования, так что принимаются все возможные свидетельства от людей, находившихся там в тот день. Камеры на турникетах записали его и двух его телохранителей в том районе во время бомбардировок Коммерции. Сообщение было подписано «Кёрт, А.» и заверено иномирским медиком по имени Дорден, кем-то из Имперской Гвардии.
Ворлин ощутил, как дрожат руки, расплескивая джойлик. Он поставил стакан и слизнул капли с пальцев.
Он проверил, на месте ли оружие — в ящике стола. С этой досадной проблемой стоило разобраться сразу.
Щебет стал уже настолько настойчивым, что в мире не осталось больше ни знаков, ни слов. Сальвадор Сондар подергивался в своем жидком мире, покусывая губы. Голос его почтенного феррозойканского кузена обрезался до тех пор, пока не осталось всего два слова, снова и снова повторяемых им. Имя. Демоническое имя.
Сондар был изнурен и ослаблен голодом. Его трубки питания уже давно пересохли, а он, бессознательный, не мог сам перезапустить автоматическую систему. Даже его мясные марионетки, брошенные и забытые, медленно разлагались, болтаясь на своих ниточках.