Дэн Абнетт - Возвышение Хоруса

— Я бы хотел вам…

Зиндерманн поднял руку.

— Прошу тебя. Сам Воитель был так добр, что лично поговорил со мной о том случае. Я понял, что там произошло, и стал мудрее.

Локен поднялся с кресла и предоставил Зиндерманну занять его место. Итератор с благодарностью опустился на сиденье.

— Он держит меня при себе, — сказал Локен.

— Кто держит?

— Воитель. Он взял с собой меня и Десятую роту в ту экспедицию, чтобы держать меня поблизости. Так он может за мной наблюдать.

— Почему?

— Потому что я видел то, чего, кроме меня, не видел почти никто. Я видел, что может варп сотворить с человеком, если не соблюдать осторожность.

— Тогда наш любимый командир очень мудро поступает, Гарвель. Он не только предоставил тебе возможность занять мысли чем-то другим, но и позволил снова обрести былую уверенность в бою. Он заботится о тебе.

Зиндерманн снова поднялся с кресла и заковылял вдоль ряда полок, легонько касаясь корешков книг тонкой рукой. По его походке Локен понял, что до полного исцеления тела еще далеко, хоть Зиндерманн и утверждал обратное. Итератор, похоже, снова полностью увлекся книгами.

Локен немного подождал.

— Я должен идти, — наконец произнес он. — Надо еще кое-что сделать.

Зиндерманн улыбнулся и на прощание помахал Локену кончиками пальцев.

— Я рад был повидать вас, — сказал Локен. — Мы слишком долго не общались.

— Да, долго.

— Через день или два я снова приду. Возможно, послушаю ваше выступление.

— Я хорошенько подготовлюсь.

Локен вынул книгу из корзины.

— Так вы говорите, они успокаивают?

— Да.

— Можно, я возьму одну на время?

— Если только обещаешь принести обратно. Что ты вытащил? — Зиндерманн взял книгу из рук Локена.

— Суматуранская поэзия? Не думаю, что тебя это устроит. Возьми лучше… — Зиндерманн вытащил другой том. — «Хроники Урша». Сорок глав, и во всех описывается жестокое правление Калаганна. Тебе понравится. Кровавые сражения с множеством погибших. А поэзию оставь мне.

Локен взглянул на книгу и сунул ее под мышку.

— Спасибо за совет. Если вам нравится поэзия, у меня кое-что имеется.

— В самом деле?

— Один из летописцев…

— Ах да, — кивнул Зиндерманн. — Каркази. Мне говорили, что ты проявлял к нему интерес.

— Это была услуга другу.

— А под другом ты подразумеваешь Мерсади Олитон?

Локен рассмеялся.

— Вы говорили, что несколько недель довольствуетесь собственным обществом, однако знаете все и обо всех.

— Это моя работа. Младшие собратья не дают мне отстать. Как я понял, ты немного приблизил ее к себе. В качестве личного летописца.

— Это плохо?

— Нет, что ты! — Зиндерманн улыбнулся. — Так и должно быть. Используй ее, Гарвель. И пусть она использует тебя. Возможно, когда-нибудь в имперском Архиве появятся книги получше, чем эти жалкие реликвии.

— Каркази должны были отправить обратно. Я поручился за него, и теперь мне приходится просматривать все его работы. А я в этом ничего не смыслю. Поэзия. Это не мое занятие. Могу я принести его стихи вам?

— Конечно.

Локен повернулся, чтобы уйти.

— А что за книгу вы поставили на полку? — спросил он напоследок.

— Что?

— Когда я подошел, эти книги уже лежали в кармане кресла, а вы, как мне показалось, изучали какой-то другой том. Вы поставили его на полку. Что это было?

— Плохая поэзия, — ответил Зиндерманн.

Для перехода к Убийце флотилия снялась с якоря раньше, чем через неделю после событий в Шепчущих Вершинах. Просьбы о помощи к тому времени стали такими настойчивыми, что вопрос о следующем пункте назначения Шестьдесят третьей экспедиции стал неуместным. Воитель настоял на немедленной отправке десяти рот под его личным руководством, а Варваруса оставил командовать уходом с Шестьдесят Три Девятнадцать основных сил флотилии.

Поскольку в число избранных подразделений входила и Десятая рота, мысли Локена были слишком заняты приготовлениями к переходу, чтобы надолго останавливаться на произошедшем несчастье. Такая занятость казалась облегчением. В некоторых подразделениях необходимо было сменить командира, где-то требовалось пополнение из числа скаутов Легиона и запасных добровольцев. Локен должен был восполнить потери, понесенные отделениями Хеллебора и Брейкспура, а это означало поиск новых кандидатов и принятие решений, которые могли полностью изменить жизнь человека. Кто из них лучший? Кому предоставить шанс получить полный статус Астартес?

В этих важных занятиях Локену помогали Торгаддон и Аксиманд, и он был очень благодарен им за поддержку и советы. Маленький Хорус, к примеру, имел отличное чутье на кандидатов. Там, где Локен не замечал ничего особенного, он распознавал внутреннюю силу человека и, наоборот, замечал скрытые недостатки, если ему случалось что-то пропустить. Локен стал подозревать, что избрание Аксиманда в Морниваль во многом произошло благодаря его удивительным аналитическим способностям.

Локен вызвался лично разобрать вещи в спальнях погибших воинов.

— Мы с Випусом и сами с этим справимся, — предложил Торгаддон. — Не стоит тебе лишний раз расстраиваться.

— Я хочу сам этим заняться, — возразил Локен. — Это мой долг.

— Оставь его, Тарик, — вступился Аксиманд. — Он прав. Он сам должен это сделать.

Впервые Локен ощутил теплое чувство по отношению к Маленькому Хорусу. Ему и в голову никогда не приходило, что они могут сблизиться. То, что поначалу казалось ему безразличием, упрямством и скрытностью, на деле оказалось спокойствием, мудростью и настойчивостью.

Во время уборки в чистых и по-спартански скромных спальнях воинов Локен сделал одно открытие: там почти не было личных вещей. Немного одежды, несколько трофеев да небольшие, туго свернутые листки с особыми обетами, которые обычно хранились в полотняных футлярах под жесткими койками. Среди скудных пожитков Ксавье Джубала Локен обнаружил маленький серебряный медальон, не привязанный ни к цепочке, ни даже к простому шнурку. Размером он был с монету, и на одной стороне была выгравирована волчья голова на фоне полумесяца.

— Что это? — спросил Локен пришедшего вместе с ним Неро.

— Я не могу сказать, Гарвель.

— Мне кажется, я знаю, — заметил Локен, слегка разочарованный равнодушным ответом приятеля. — И, думаю, ты тоже знаешь.

— Я не могу сказать, правда.

— Тогда догадайся, — бросил Локен.

Випус внезапно очень заинтересовался, насколько удачно приживается недавно имплантированная кисть.