Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— Забыл? — невинно спросил нагнавший меня в ложбинке титрин и показал модулятор пространства. Он выглядел таким смешным, протягивая мне сферу, размером с мячик от настольного тенниса. Казалось, шарик прилип к подушечке его лапы.

Как кот ее достал, где прятался? Я был уверен, он побывал вместе со мной на объекте, да еще и прихватил поневоле оставленный прибор. Ай да кот!

Мне оставалось только поблагодарить инопланетянина, когда сзади раздался отчаянный женский крик.

— И ты естественно помчался на выручку! — всплеснул руками Змей. — Все ведь прошло успешно, неужели так сложно было свалить?!

— Несложно, — согласился я, — но ты же меня знаешь. Я сначала испугался так, что сердце зашлось. Сам посуди: я один, в редкой лесополосе, отчужденной к закрытому объекту, после взлома центра регистрации, глухой ночью, и тут этот вопль. И хохот. Думал, скончаюсь от разрыва сердца, а потом закричала еще одна девчонка…

— Не ходи, — сказал титрин. — Ничего сверх обычного здесь не происходит, пара километров до глайдера, и ты в дамках.

— Я должен убедиться, — проворчал я.

— Не надо убеждаться, — кот преградил мне дорогу, сунувшись под ноги. — Ты ставишь под удар всю операцию, подумай о жене.

— Не лезь ко мне, — не сдержался я. — Журналисты никогда не вмешиваются, вот и ты не суйся, а то хвост отдавлю.

— Больше не буду, — со значением сказал кот, и исчез в темноте. Черт, не стоит с ним ссорится, он уже один раз помог мне, а я что-то погорячился. Может, и вправду забыть об этих криках? Ну и как я после этого буду спать?

Снова раскат хохота, трое или четверо мужиков, и, судя по всему, две девчонки.

Я медленно пошел в сторону звуков, и очень скоро увидел на подъездной технической дороге стоящий бронетранспортер класса шесть. Вездеходная легкая боевая машина с мощными и с тем совершенно бесшумными двигателями, оснащенная автоматической пушкой стандартного двадцатимиллиметрового образца. Такие машины рассчитаны не на борьбу с техникой, а на противостояние человеку.

Подле раскрашенного в комуфлежные цвета бронетранспортера, возились солдаты. Бьющий с машины прожектор хорошо освещал то, что происходило на траве около кустов.

— Мы только попользуем, красавица, и уедем, не бойся, — долетела до меня реплика одного из них.

— Не лягайся ты! — заржал другой.

— Кричи — не кричи, все равно никто тебя тут не услышит, тут и нет никого, а в центре все ребята наши, — отозвался первый.

— И мамкам вы жаловаться не будете, мы ведь если что вас найдем…

Меня передернуло, и я совершил непростительную ошибку, решив, что все действующие лица у меня на виду. Встав в полный рост, я трижды нажал на спуск пистолета, выбрав режим поражения. Промахнуться с такого расстояния было невозможно, и три трупа свалились на прижатых к земле девчонок, которые завизжали пуще прежнего, словно малолетние порося, которых берешь в руки.

А через мгновение ослепительно пальнула лазерная турель, и я отключился, но разлеживаться не стал — очнулся почти сразу от адской, нестерпимой боли, обрушившейся на сознание. Со мной уже давно все не так, как должно. Я сначала потерял сознание, а боль вернула меня обратно, хотя это и ненормально. При обследовании сторонний врач никогда не сможет с уверенностью сказать, что я человек. Надо мной слишком жестоко поработал мой старый полуразумный корабль, которым я управлял многие годы. Он изменил структуру моего ДНК почти неузнаваемо, активировал геномы, которые не должны быть активны у землянина. Какое-то время я обладал телекинезом, мог читать мысли. Все это осталось в прошлом, активность геномов затухла, но физиологические изменения никуда не делись. Я по-прежнему мог развивать умопомрачительные для человека скорости, и при должном сосредоточении, которое достигалось всегда неосознанно, сумел бы пробить кулаком железную переборку. Вот и сейчас мой организм взбрыкнул, не готовый умереть.

Я был в сознании, когда последний из парней, сидевший все это время в бронемашине, вылез наружу. Он схватился за голову, с ужасом глядя на мертвых товарищей. Куда делись девчонки, я не знал, наверное. Выбравшись из-под мертвых тел, бросились в лес. Некоторое время солдат стоял неподвижно, потом неуверенно подошел к ближайшему трупу, перевернул его, выматерился и пошел ко мне.

Я поднял дрожащую руку и, дождавшись, когда он подойдет, ослепленный темнотой, влепил ему заряд в лицо, размозжив мальчишке череп.

Потом я проклял все, пытаясь добраться до глайдера, злился, что не надел напульсник, когда шел на опасное дело. Купил зачем-то и бросил в машине, а ведь он попался мне словно по специально. Зачем я его вообще купил, если не воспользовался, когда это могло быть так нужно?!

Кретин, честное слово!

Я едва доплелся до глайдера, с трудом открыл машину и долго шарил под сидениями в поисках засунутого туда черного чехла. Наконец, нашел и, одев, застонал от облегчения. Потом вколол себе из военной аптечки какой-то противотравматический коктейль, стимулятор и антишоковое, обработал рану и взлетел. К середине следующего дня я был дома и звонил Змею…

— Выходит, ты проник на секретный объект и вышел оттуда целым — изумился Покровский. — И, если бы не капелька твоей глупости, вообще бы отделался легким испугом! Высший пилотаж, что тут скажешь?

— Не понял, это похвала или издевка?

Стас посмотрел на меня как на душевнобольного, задумался, переваривая услышанное.

Естественно, пересказывая Стасу свои воспоминания, я не проронил о коте и слова. Зачем это нужно?

Не дождавшись ответа на бессмысленный по своей сути вопрос, я вздохнул и спросил:

— Ты можешь отвезти меня в клинику и починить плечо? У меня нарушена координация, я добрался сюда по чистой случайности, дважды чуть не разбив глайдер вдребезги. Теперь могу в любой момент потерять сознание, мой организм даже на стимуляторе истощен неимоверно.

— Кто бы сомневался, — проворчал Змей. — Собирайся, и поехали. Чем быстрее я положу тебя на операционный стол, тем быстрее ты оправишься.

Я лишь согласно кивнул, встал и налил себе воды из-под крана — постоянно хотелось пить. Оделся, взял документы.

Мы сели в дядину машину — шикарный старомодный «Кадиллак», внутри которого жило адское пламя водородного двигателя. Это выражение такое, для эпатажа, запомнилось мне из рекламы модели по информационным каналам. Когда нужно что-то продать, рекламщики способны на многое. На самом деле современные водородные и водяные двигатели совершенно безопасны, в конечном итоге оказываются надежнее и практичнее электричества, но значительно мощнее. Хотя, конечно, электрокаров на наших дорогах тоже хватает, как никак дешево и без претензий, доступно практически любому, кому нужен транспорт.