Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— Мониторы, — подсказал Денис.

Стас попытался прощупать плечо, но я увернулся от его руки, откинувшись назад.

— Грога смотри, он ранен, я — нет.

— Ага, — Змей поймал меня за руку и притянул к себе. — Сам разберусь.

— Что вы не поделили? — тихо спросил меня Денис.

— А черт его разберет?! — я пожал плечами. — Змей, отстань, мне нужно принять душ.

— Ты весь холодный, как лед, — констатировал врач.

— Это была ошибка пространства, мне сейчас нужен горячий душ, а Грогу — медицинская помощь. Оставь меня в покое!

— Ну-ну, — Змей встал, бросив на меня пронзительный взгляд, и отошел к Алеку.

— Ну что вы уставились на меня? — ворчливо спросил я у людей, стоящих в зале. — Идите уже, ничего не случилось.

Под пристальными взглядами членов экипажа, я вышел из спортивного зала. Меч я нес с трудом. Ванесса, пропустив меня вперед, пошла следом, не позволив себе отпустить ни единой насмешки. Лицо ее было спокойным, казалось, она о чем-то размышляла.

Я вышел из душа и обнаружил, что Ванесса активно пытается взломать информационную систему корабля. От горячей воды я чувствовал себя значительно лучше, усталость отступила, увлекаемая прочь упругими струями. Плечо заныло с новой силой — горячая вода лишь усилила боль — и я подумал, что чертовски устал от всего этого.

Да, порою я начинал ненавидеть Ворона, космос, другие миры и расы. Как было хорошо раньше, когда я не знал о существовании тысяч обитаемых планет! Это так чудесно было — не знать. Мечтать, глядя на небо, о том, что где-то там, на далеких и таких пронзительно-ярких звездах может жить дружественный разум. Думать о том, что кто-то с другой планеты смотрит на звезды и думает, что где-то там, на далекой Земле тоже может быть жизнь…

На самом деле мы не хотели встречать инопланетян! Зачем отобрали у нас мечту, зачем превратили ее в реальность? Зачем прилетел ты к нам, полуразумный корабль Ворон? Кто надоумил тебя? Поначалу я готов был поверить в везение, в совпадение, во все, что угодно. Тогда мне хотелось превратить романтическую мечту в жизнь, но я не понимал, что ставшие реальностью мечты губительны. Потому что они не имеют ничего общего с жизнью. Взойдя на борт корабля, я поверил: будет здорово узнать о том, что лежит за пределами знакомого нам мира. Кто-то решил все за нас, и вот мы уже вышли в космос. Но если на Земле есть вражда, то какая вражда должна быть в безграничных космических пространствах, где действуют свои законы, которые мы понять не в состоянии?

Теперь прошлого не вернешь, и чудесные мечты о неизведанных мирах рассыпались в прах, став частью нашей бытности. Они подарили людям свою опасность, вовлекли нас в свой стремительный водоворот, и вот я уже не понимаю, где нахожусь и зачем все это делаю.

Я стоял в душе и думал вовсе не о Гроге, не о нелепом поединке между нами. Не о причине раздора, коей являлась, что там скрывать, капитан Чистильщика Ванесса Вени. Нет, я думал о другом — не менее важном. Белая планета, закутанная в вековые снега, огромные статуи, которые тянут руки к незваным, неожиданным гостям. Маленькая фигурка человека, бегущего к нам. Человека, который кричал нам что-то, размахивая руками…

Я знал его.

Я видел этого человека множество раз, я пил с ним утренний кофе в кают-компании и вспоминал невинные курьезы, коих в жизни скучающего экипажа было предостаточно. Мы с ним частенько играли в шахматы, и он всякий раз выигрывал. Именно поэтому я не часто играл с ним.

«У капитана нельзя часто выигрывать», — шутил я и наливал ему на два пальца коньяка. Это был член моего экипажа, и я узнал бы его из тысячи по какому-то внутреннему, духовному признаку. Рик Ирин, мой первый пилот, попавший по катастрофическому стечению обстоятельств в зону искажения времени. Теперь на руках у нас было лишь то, что оставило хитроумное время от его тела: прах, истертый тысячелетиями. Но там, на снежной равнине он был жив. Он бежал к нам, взывая о помощи, он размахивал руками, привлекая наше внимание. Вот, оказывается, что могло быть с нами, если бы время немного взбрыкнуло. Мы бы тоже вернулись на Ворона, но не сразу. Через долгие годы, проведенные на чужой планете. Но пространство обошлось с нами милостиво, вернув обратно через считанные мгновения. Время затаило дыхание, боясь унести нас вперед, и мы с Ванессой остались живы. Только лед в костях еще трогает холодком разум, еще не прошел ужас того, что предстало перед нашими глазами и даже бой с Грогом кажется сейчас маловажным, незначительным в сравнении с тем, что погибший и уже мысленно похороненный нами Рик может быть жив.

А он жив.

Я почему-то уверен, что мы путешествовали не во времени — в пространстве. Это означает, что сейчас, в эту самую минуту, когда я принимаю горячий душ, пытаясь вытравить тревогу и смертельную усталость из своего тела, где-то на ледяной, прошитой ветрами планете замерзает мой второй пилот.

И я не могу принять другого решения, у меня нет выхода: я должен отыскать его. Я столько всего должен. Спасти Землю, заставив Союз принять нас под свое крыло, смирить экипаж Ворона с потерями и дать им новую надежду: Ирин жив, мы еще можем его спасти. И его тоже…

Нет, я не удивлен, что Ванесса пытается пробраться во внутреннюю информационную систему. Белая планета, так же как и мне, не дает ей покоя. А общая информация ее не интересует. На мониторе мигает черная надпись «доступ закрыт» и возможные знания корабля о заснеженном мире остаются недоступными.

— Ворон! — я облокотился о край дверного проема. — Вербальное обращение.

— Да, капитан, — тут же отозвались динамики корабля.

— Доступ капитана к архивам. Поиск по словам: Планета, Снег, Статуи Богов.

— Есть начать поиск по словам. Необходимый процент совпадений?

— От девяноста до ста процентов. Расчетное время ответа?

— Четыре часа двадцать минут.

— Очень мало информации, — покачала головой Ванесса.

— У тебя есть что добавить? — резко спросил я.

— Нет, мне нечего добавить, Антон Доров. В последнее время я не знаю, что говорить.

Теперь она казалась мне растерянной. Я хотел подойти к ней, обнять, привлечь к себе, но сдержался. Словно что-то изменилось, высшая цель встала с ног на голову и превратилась в мальчишеское стремление получить удовольствие.

Зачем мне она? Я не скажу, что она прекрасна — земные женщины зачастую куда красивее Ванессы. Меня привлекла ее власть, но теперь она утеряла ее и кажется растерянной. Ей нужна поддержка так же, как и многим.

— Я посплю с час, Ванесса. Как раз успею до выхода из подпространственного прыжка.