Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— За нарушение тишины наказание. Все разговоры запрещены, — гаркнул охранник, постоял несколько секунд, для пущего устрашения стукнул по решетке дубинкой и удалился.

Я медленно и неуклюже уселся в другом углу клетки, разглядывая своего сокамерника. Он сидел, подобрав ноги, облокотив о них голову. Его длинные, спутанные волосы рассыпались по коленям, закрывая лицо. Казалось, он спал. Его грубая темно-зеленая одежда была изодрана, вся измазана в грязи. Из прорех проглядывала голубовато-коричневая кожа. Наверное, его тоже били. Он был худ и хрупок, чем-то напомнил мне подростка.

Что ж, пришло время подумать. Главным образом о том, что я могу сделать. И о том, куда при необходимости здесь справлять нужду. Мочиться я наверняка буду с кровью, после таких побоев. Как бы не подохнуть тут… Странно, какие мысли лезут в голову. Я тут в плену и вряд ли впереди меня ждет что-то хорошее, так чего я опасаюсь?

С одной стороны хорошо, что милостью Вени я остался жив. Сломанные ребра не в счет. Еще есть шанс сбежать, хотя со слов альбиноса я понял, что это будет непросто. Меня перевезли с Парлака 13 на неизвестную мне планету Парлак 15. Впрочем, во Вселенной немало планет, о которых я даже не слышал. Космос огромен. Но Парлак 15 не может быть далеко от своего собрата с 13-м номером, иначе он звался бы по-другому. Могу ли я на это стопроцентно рассчитывать? Конечно, нет. Я ничего не могу сказать наверняка. Я не уверен даже, будут ли меня искать или Ванесса с помощью своего аромата захватит мой корабль, подчинив себе весь экипаж. А тех, кто не повинуется, убьет или, так же, как меня, продаст в рабство.

Ощущая свое полнейшее бессилие что-то изменить, я оперся спиной о решетку и расслабил израненное тело. Мне бы врача. И отдыха. И чего-нибудь выпить.

— Эй, — тихо позвал я своего сокамерника. — Ты тут давно?

— Нельзя говорить, — тут же едва слышно отозвался тот. Голос его мне показался испуганным и каким-то детским.

— Да брось, нас не услышат, — прошептал я. Поднялся и подсел ближе.

— Услышат, — тихо прошептал мне мой сосед и я чуть не поперхнулся. Хотя чего я ждал? Торговцы людьми торгуют всем, что попадает им в руки. Рядом со мной сидела женщина.

— Откуда ты? — не унимался я, и она подняла голову, глядя с легким укором. Черные глаза, черные волосы, нос с горбинкой, неширокий подбородок. Под глазами и на лбу женщины залегли легкие морщины, лицо покрывали синяки и кровоподтеки.

— А ты? — она убрала с лица спутанные волосы.

— С Земли, — ответил я.

— А я с Лирта.

— Не слышал о такой планете.

— А я не слышала о Земле.

Мы помолчали, вслушиваясь в тишину.

— Как ты попала сюда? — снова спросил я.

— Думаю, как и ты, против своей воли, — нехотя ответила она.

— Давно?

— Пару недель как. С таким лицом меня никто не хочет покупать, а я и рада. Женщин обычно редко покупают просто так.

— Сбежать пробовала?

— Нет, — она испуганно отстранилась. — Это невозможно! Я не пыталась и тебе не советую. У них у всех параллизаторы, дубинки, импульсники. Отсюда невозможно сбежать, а если сбежишь, то куда? Ты разве не знаешь о Парлаке 15?

— Нет, не знаю, — согласился я.

— Ну да! — женщина спохватилась и зажала себе рот ладонью, некоторое время вслушивалась в тишину, потом вздохнула и, придвинувшись ближе, зашептала:

— На самом деле Парлак 15 — это работорговая планета. Каково бы ни было оформление, единственное, что нужно всем здешним — заработать! Если кто-то сбегает, на него охотятся все, даже мирные жители.

— Что еще ты знаешь про Парлак? — спросил я, когда женщина замолчала.

— Все население делится на касты. Самая высшая сила — Боевая Школа. Жрецы, шаманы и воины — это управление планеты. Здесь одно из немногих мест, где выращивают настоящих веронов. От колыбели и до становления.

— Я думал, звание верона дают в Союзных войсках…

— И здесь…

Женщина внезапно замолчала, отодвинулась от меня и легла на бок, подложив ладонь под голову. Я удивленно посмотрел на нее, но тут расслышал шаги. По коридору между клетками прошли двое охранников, они с подозрением вглядывались в лица пленных, покрикивали, запугивая их, но вскоре вокруг снова стало тихо. Только негромко посапывала женщина рядом со мной.

— Эй, — я осторожно тронул ее за плечо.

Женщина дернулась, словно я ударил ее.

— Ты чего?! — зашипела она на меня.

— Мы же разговаривали, — растеряно напомнил я.

— Нельзя говорить!

— Но мы же говорили.

— А я уже уснула. Ты не отстанешь?

— Нет, не отстану, — усмехнулся я. — Ты рассказывала о веронах… о планете вообще.

— Есть каста жителей, есть каста крестьян, — недобро глядя на меня, вздохнула пленница. — Жители, это те, кто имеет достаток и может позволить себе городские апартаменты. Именно жители под присмотром Школы и занимаются работорговлей.

— А крестьяне? — уточнил я.

— Они тупые. Дикари. Они не знают всеобщего языка, потому не способны понять Жрецов, целью их жизни является существование и размножение. Для этого нужно много работать. Самые лучшие фрукты, овощи и мясо к столу Жрецов выращивают крестьяне, потому что их разум не утяжелен пониманием.

— Откуда ты все это знаешь? — не удержался я.

— А тебе какое дело? Знаю и знаю… а вообще, я тут давно, кое-что успела разузнать. Все, я больше не хочу об этом говорить!

— Ну хорошо, — согласился я, чувствуя, что если буду перечить, женщина и вовсе может замолчать. — А про хозяев клеток ты можешь что-то рассказать? Как тут все устроено, долго сидеть, пока не купят?

— Я же тебе уже сказала, что торгуют жители, — она взглянула на меня как на умственно отсталого. — И сидеть тут, как и в любом магазине, приходится по-разному. Найдется на тебя покупатель… — ее губы искривились, — купят тотчас. А если товар неприглядный, вроде тебя и меня, пройдет время, прежде чем кто-то решит выложить крупную сумму.

С пленниками здесь не церемонятся, выводят по частям из клеток два раза в день. Умыться, сделать то, что нужно, поесть и снова обратно. На каждую партию пленников шесть — восемь охранников.

— Очень много, — проворчал я.

— Да! Молчать нас заставляют, чтобы не сговорились. А если что-то делаешь не так, то опомниться не успеешь, как уже лежишь на полу.

— Понятно, но я все же попробую удрать отсюда.

— Только когда тебя купят. И то…, - она многозначительно посмотрела на меня.

— У меня нет времени!

— Здесь оно есть у всех.

Что я мог ответить ей? Что моя планета подвергается смертельной угрозе, пока я тут жду? Что враг, которого я пощадил, возможно, пилотирует мой корабль в неизвестном направлении? Да, ей до этого не было дела!