Барбара Смит - Всем сердцем

Она напряглась, задетая этой грубостью.

– Для защиты.

– Для защиты? – Он хрипло хохотнул. – Пистолет – смертельное оружие. Если бы он случайно выстрелил, ты могла бы кого-нибудь убить. Может быть, даже саму себя. Ты когда-нибудь видела огнестрельную рану?

Анна попыталась отойти, но руки Кеньона были подобны железным тискам.

– Нет, но послушай…

– Это ты послушай. – Крепче сомкнув пальцы на талии, он слегка отстранил ее от себя. – На войне я видел бессчетное множество искалеченных тел. Мне часто доводилось лечить раненых, но еще чаще я беспомощно наблюдал, как они умирают.

Впившись в нее тяжелым взглядом, он принялся описывать в жутких подробностях повреждения, которые может причинить пуля человеческому телу. Напуганная произошедшей в нем переменой, она обхватила его лицо ладонями.

– Джошуа, дай мне договорить. Пистолет не был заряжен.

Он долго смотрел на Анну, ничего не отвечая. Неожиданно ее сердце наполнилось жалостью. Воспоминания унесли его в царство смерти и разрушений – туда, где брали начало его ночные кошмары. Она погладила его по щеке, проведя пальцами по колючим бакенбардам. Постепенно его мышцы расслабились. Сделав несколько глубоких вдохов, он отпустил Анну, отступил назад и взъерошил волосы пятерней.

– Я не знал, – пробормотал он, поворачиваясь к ней спиной. – Мне надо было сразу выслушать твои объяснения.

Она шагнула к нему.

– Ничего страшного. Я рада, что ты хоть немного рассказал о себе.

Он резко обернулся, обдав ее ледяным взглядом.

– Тебе нравится слушать про увечья и мучительные смерти? Должен заметить, у тебя довольно странные вкусы для дамы.

В первый момент Анна почувствовала острую обиду. Но потом до нее дошло, что таким образом он просто пытался ее обескуражить. Ему не хотелось, чтобы она или кто-то еще увидели его страдания, тщательно скрываемые под маской равнодушного и грубого циника. Война оставила глубокий след в его душе, но он стыдился собственной восприимчивости, принимая ее за слабость. Как только она это поняла, на нее нахлынула волна всепоглощающей нежности. Каковы бы ни были его грехи, он не заслуживал таких мучений. Преодолев разделявшее их расстояние, она обняла его за талию, чтобы он больше не отворачивался.

– Мне приятно, что ты поделился со мной своими переживаниями, – тихо проговорила она. – Это правда, Джошуа. Как бы мне хотелось хотя бы на мгновение избавить тебя от той тяжести, которую ты несешь на своих плечах!

Еще не оправившись от гнева, Кеньон удивленно смотрел в ее серьезное лицо. Вместо того чтобы упрекать его в грубости, Анна предлагала ему поддержку. Вместо того чтобы с отвращением отвернуться от него и убежать, она заключила его в объятия. Впрочем, Анна имела обыкновение поступать наперекор его ожиданиям. Она была невинна, чиста и прямодушна. Ее не коснулась человеческая жестокость. Ей никогда не доводилось смотреть в безусое лицо испуганного юноши-солдата и делать выбор: либо убить, либо быть убитым. Она не слышала отчаянных криков умирающих, не нюхала крови, не видела полей, заваленных трупами до самого горизонта. Но он не станет ее просвещать. Только последний трус потащил бы ее за собой в пропасть.

Не в силах совладать с искушением, Джошуа нагнулся и припал поцелуем к ее устам. Все мысли и благие намерения разом улетучились из его сознания. Ее губы были теплыми, мягкими и манящими. Обхватив ее щеки ладонями, он поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, пробуя целовать Анну под разными углами. Его руки скользили по плавным изгибам ее талии и бедер; но он держал свою похоть в узде – во всяком случае, до тех пор, пока из ее горла не начало доноситься тихое мелодичное мурлыканье. Он откинул голову и увидел ее томное лицо, озаренное дикой страстью. Остатки его самообладания испарились как дым.

Не выпуская Анну из объятий, он подвел ее к стене и прижал свои пылающие чресла к ее животу. Она прогнулась ему навстречу и принялась беспорядочно водить руками по его телу. Он осыпал поцелуями ее лицо и шею, она отвечала ему тем же.

Отведя в сторону бриллиантовую подвеску, Джошуа потерся щекой об атласную кожу груди, с упоением вдыхая исходивший от нее аромат роз. Его пальцы нырнули в жесткий корсет и обхватили теплую округлость с затвердевшим соском. Анна содрогнулась от удовольствия и прошептала его имя. Он хрипло застонал. Эта женщина сводила его с ума.

Потянувшись к застежке на ее спине, Джошуа завозился с мелкими пуговками. Наконец рукава ее платья упали вниз, и он принялся стягивать тугой шелковый лиф, одновременно покусывая ее шею.

Вдруг его палец наткнулся на что-то острое.

– Черт! – Он отпрянул и увидел на кончике указательного пальца капельку крови.

Это зрелище вернуло его к реальности. Сжав руку в кулак и пытаясь отдышаться, он уставился на ее затянутый корсетом бюст. Господи, что он делает? Забыв про приличия, раздевает Анну в самый разгар бала!

– Джошуа?..

Судорожно вздохнув, она открыла глаза, и он увидел ее затуманенный страстью взгляд.

– Я обо что-то укололся. – Он оглядел ее расстегнутое платье, заметил металлический блеск в вышивке, украшавшей край лифа, и вытащил оттуда портновскую булавку. – Вот.

Анна растерянно заморгала. Только сейчас до нее дошло, в каком беспорядке находится ее одежда. Густо покраснев, она поправила лиф, а другой рукой поднесла булавку к глазам.

– Наверное, ее забыла убрать портниха. – Слегка нахмурившись, она задумчиво добавила: – Значит, он не лгал.

Джошуа с трудом оторвал взгляд от ее груди.

– Кто?

– Мистер Фирт. Он заметил эту булавку.

Кеньон вздрогнул как от удара. Этот мерзавец пялился на грудь Анны! Он вожделел ее!

Разумеется, сам Джош зашел гораздо дальше, но это не умаляло его гнева. Он выхватил у Анны булавку и зашвырнул ее в темный угол. Послышался тихий металлический звон.

– Черт возьми, Анна, ты не должна была оставаться с ним наедине!

Она чопорно поджала губы.

– Если бы ты разрешил мне заниматься расследованием вместе с тобой, я не стала бы вызывать его на разговор.

Лорд понял, что она права, и коротко кивнул:

– Согласен. Отныне мы партнеры. – Глаза Анны зажглись радостью. – Но тебе следует держаться подальше от Фирта, – строго добавил он. – Твое счастье, что он не соблазнил тебя сегодня вечером.

– А как ты опишешь свои собственные действия?

– Как безответственные, безрассудные… – Он взглянул на ее покрасневшие губы. – И неизбежные.

Анна склонила голову набок и в упор посмотрела на Джошуа.

– Ты жалеешь о том, что поцеловал меня? Или твой поцелуй был всего лишь наказанием за любопытство?