Даниэла Стил - Старые письма
Ей не в первый раз приходилось иметь дело с такой вот малышкой. Она вообще предпочитала брать в обучение совсем маленьких детей. Чем раньше они начинали развивать в себе искру Божьего дара, тем вернее можно было превратить его в настоящий талант, когда танец становился источником и смыслом жизни, когда балерина жила только в одном мире – мире сцены – и не мечтала о чем-то ином. А в этом ребенке мадам Маркова сумела уловить нечто необычайное, некую тайную мудрость, сиявшую в глубине широко распахнутых глаз. Девочка была не просто обаятельной – она явно обладала какой-то врожденной магией, и опытная наставница не смогла сдержать довольной улыбки, когда взяла Анну за руку и снова вывела в холодный бесконечный коридор своего училища.
Они вместе прошлись по всем классам и везде задерживались, чтобы познакомиться с занимавшимися там учениками. Мадам Маркова начала со старших воспитанников, уже выступавших на сцене, – она хотела показать Анне, к чему ей следует стремиться, с каким пылом юные таланты отдаются волшебству танца, блистая при этом изысканным стилем и грацией. Затем Анну познакомили с младшими учениками – несмотря на молодость, их мастерство также не могло оставить ее равнодушной. И наконец Анна оказалась в том классе, где ей самой предстояло постигать азы хореографии и сценического искусства. Анна смотрела на своих будущих товарок с ужасом: ей казалось, что никогда в жизни она не сумеет танцевать столь же легко и свободно, как они. Бедняжка так и подскочила на месте, когда мадам Маркова вдруг громко застучала по полу нарочно захваченной с собою тростью.
Учитель, проводивший занятие, приказал классу остановиться, и мадам Маркова представила Анну и сообщила, что она приехала из Москвы, чтобы жить и учиться вместе с ними. Теперь она будет самой младшей воспитанницей в их школе – и самой по-детски непосредственной. Кропотливый труд под надзором строгих учителей уже успел наложить на облик остальных учеников отпечаток взрослой сдержанности. Самому маленькому мальчику с Украины исполнилось уже девять лет, тогда как Анне было всего семь. В классе оказалось еще несколько десятилетних девочек и одна, которой было одиннадцать. Каждая из них занималась балетом два года, а то и больше, и, чтобы сравняться с ними, Анне предстоял воистину титанический труд, однако она ничего не смогла с собой поделать и улыбнулась в ответ на их дружеские улыбки – пусть пока робко и несмело. Ей внезапно подумалось, что теперь у нее есть не только старшие братья, но и много-много сестер. И когда после второго завтрака ее повели в общую спальню, она даже сумела вообразить себя одной из этих юных балерин. Анне показали ее койку – довольно узкое и жесткое ложе.
Вечером перед сном малышку снова одолели грустные воспоминания об отце и братьях. Она так тосковала, что не удержалась от слез, но девочка с соседней койки услышала тихие всхлипывания и подсела к Анне, чтобы утешить ее, и вскоре вокруг ее кровати собралась целая компания. Новые подруги развлекали ее захватывающими историями про балет, они с восторгом рассказывали, как это здорово – выступать в «Коппелии» или «Лебедином озере», особенно когда на спектакле присутствуют государь и государыня. Их голоса звенели от столь искреннего восхищения, что Анна невольно заслушалась и позабыла про свое горе, пока незаметно для себя не заснула под их веселую болтовню и уверения в том, что она тоже будет здесь очень, очень счастлива.
А на следующее утро она встала вместе со всеми ровно в пять часов и получила первые в своей жизни балетные трико и туфельки. Первый завтрак подавали очень рано – в половине шестого, а в шесть им полагалось уже находиться в классах и заниматься разминкой. И когда наступило время второго завтрака, Анна уже совсем освоилась. Мадам Маркова навещала новую воспитанницу по нескольку раз в день и особенно внимательно следила за ее успехами на уроках. Она желала лично проследить за тем, чтобы обучение шло правильно и девочка получила нужный толчок еще до того, как начнет танцевать по-настоящему. Опытной наставнице не требовалось много времени, чтобы разглядеть в маленьком воробышке, залетевшем к ним из Москвы, на редкость грациозного ребенка, чье гибкое подвижное тело самим небом предназначалось для танца. Да, она действительно была создана для той жизни, которую избрал для девочки ее отец. И мадам Маркова, и остальные наставники будущей балерины нисколько не сомневались, что ее привела в эти стены сама судьба. Анна Петровская была рождена для того, чтобы стать великой танцовщицей.
Впрочем, как и обещала мадам Маркова, жизнь юной танцовщицы была полна тяжкого, сурового труда и скорее походила на добровольное хождение по мукам – столь жестоких жертв требовало подчас высокое искусство. Но прошло уже три года, и девочка ни разу не оступилась и не заколебалась на этом нелегком пути к заветной цели. Ей исполнилось десять лет, и она не мыслила своей жизни без танца, и с каждым днем ее мастерство становилось все более совершенным. Она трудилась не меньше четырнадцати часов, почти не выходя из классов. Она поражала своей неутомимостью и целеустремленностью, своим азартным желанием постоянно превзойти самое себя. Мадам Маркова не могла нарадоваться на такое рвение и хвалила Анну всякий раз, когда встречалась с ее отцом. Он навещал дочку по нескольку раз в году и всегда был горд тем, как замечательно она танцует, – не меньше, чем ее учителя.
Отца пригласили на ее первое выступление на сцене, когда Анне исполнилось четырнадцать лет. Она исполняла роль девушки, танцевавшей мазурку с Францем на балу в «Коппелии». С этого дня Анна стала полноправным членом театральной труппы, а не просто одной из воспитанниц балетной школы, и это приятно тешило самолюбие ее отца. Спектакль получился на редкость удачным. Анна продемонстрировала в тот вечер удивительное сочетание ослепительного таланта и идеально отточенного строгого и изящного стиля и покорила всех зрителей. Отец не мог смотреть на нее без слез гордости, и ее глаза повлажнели в ответ, когда они встретились за кулисами после представления. Это был самый выдающийся вечер, и она хотела без конца благодарить отца за то, что семь лет назад он привел ее сюда. Половина из прожитой ею недолгой жизни была отдана балету, и она не знала и не желала знать ничего иного, кроме возможности танцевать.
Годом спустя она уже танцевала фею Сирени в «Спящей красавице», а еще через год, в шестнадцать лет, блистала в «Баядерке». В семнадцать лет Анна по праву стала прима-балериной и так танцевала в «Лебедином озере», что у зрителей от восторга захватывало дух. Увидев ее хотя бы раз, человек запоминал ее навсегда. Мадам Маркова отдавала себе отчет в том, что ее восходящая звезда довольно неопытная юная особа и почти не знает жизни за стенами их школы, однако непревзойденное мастерство, помноженное на редкостный талант, ставило ее намного выше любой взрослой балерины.