Измена. Ты станешь второй женой - Эльза Манарова

Потому что нет его.

Достаю телефон. В последний раз проверяла час назад. Ничего нового. Открываю контакты, нахожу его имя.

Дамир.

Палец зависает над кнопкой вызова.

Позвонить?

Сказать, что скучаю?

Что хочу вернуться?

Что свобода, за которую боролась, оказалась клеткой?

Вот-вот нажму. И тут телефон вибрирует сам.

Входящий вызов.

Дамир.

Сердце взрывается. Он словно почувствовал мою боль, мой зов. Руки дрожат так сильно, что чуть не роняю телефон. Беру трубку, прижимаю к уху.

— Дамир.

— Ярослава. — Сразу слышу, что голос холодный. Какой-то жёсткий, чужой. Не тот, что шептал моё имя в темноте. Не тот, что молил вернуться. — Нам нужно поговорить.

— Да. Да, мне тоже... я хотела поговорить.

— Не возвращайся. — Обрывает. — Оставайся в Мадриде.

Мир останавливается. Дыхание перехватывает.

— Что? — Не верю своим ушам. Что он такое говорит.

— Ты хотела свободы. Я больше не держу тебя.

— Дамир, что случилось? Почему ты так говоришь?

Молчание. Долгое, мучительное, но я слышу его тяжёлое дыхание.

— Я был с ней. С Аминой.

Слова входят в меня, как ледяные иглы. Медленно, методично, прокалывая насквозь.

— Что?

— Ты слышала. Я спал с ней. Сделал то, что должен был.

— Ты... — Не могу дышать. — Ты обещал... говорил, что не прикоснёшься к ней.

— Обещал. — Соглашается жёстко. — Когда ты была здесь. Когда была моей женой не только на бумаге. Но ты ушла. И я тоже сделал выбор.

— Нет... нет, это неправда... ты не мог!

— Мог. И сделал. И сегодня утром... — Голос даёт трещину. — ...узнал, что она беременна.

Телефон выскальзывает из пальцев, падает на пол. Слышу его голос, приглушённый, далёкий, но слова всё равно доходят.

— Понимаешь теперь? Я не могу тебя вернуть. Даже если хочу. Даже если умираю без тебя. Потому что у меня родится ребёнок. Мой наследник. И я должен... я обязан позаботится о них.

Поднимаю телефон. Руки не слушаются, дрожат, роняют снова. Со второй попытки прижимаю к уху.

— Ты любишь её?

Пауза.

— Зачем ты спрашиваешь?

— Я думала, что вернусь.

— Нет. Она носит моего ребёнка. Я не брошу своего ребёнка. Не смогу. Даже ради тебя.

Слёзы заливают лицо, горячие, бесконечные. Вкус соли на губах. Грудь сжимается так сильно, что не вдохнуть.

— Дамир... пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

— Оставайся в Мадриде. Забудь меня.

— Я люблю тебя.

Тишина. Только дыхание — его и моё, сливающиеся в одно.

— Больше не звони мне.

— Дамир, подожди...

Но вместо родного голоса слышу только тишину.

Он повесил трубку.

Сижу на полу балкона, прижимаю телефон к груди и кричу. Беззвучно, разрывая горло, выворачивая душу наизнанку.

Он был с ней.

Она беременна.

Всё кончено.

Слёзы заливают лицо, но смотрю на пластиковую палочку, что лежит рядом.

Мой тест на беременность.

Сделала его час назад. Сделала и сидела на балконе, собираясь с духом позвонить ему.

Хотела признаться, что я беременна.

Что мы будем родителями.

Хотела сообщить ему об этом первому. Хотела услышать его радость, его голос.

Но он позвонил раньше.

И сказал то, что разрушило все планы.

Поднимаю тест. Руки дрожат. Две полоски: чёткие и яркие.

Две полоски, которые означают жизнь. Нашего малыша.

Зачатого в последнюю ночь перед разлукой. Когда он целовал меня так, словно прощался навсегда. Когда я отдалась ему полностью, без остатка, думая, что это конец.

Не знала, что это начало.

Смотрю на тест. Потом на телефон, где ещё не погас экран с его именем.

Он не знает.

У Амины будет его ребёнок.

И у меня тоже.

Но её ребёнок — это законный наследник.

А мой?

Что мой ребёнок? Ошибка? Напоминание о любви, которая не выжила? Ещё одна жертва нашей битвы?

Прижимаю тест к груди, рядом с телефоном.

Сказать ему? Вернуться? Бороться за место рядом с ним, даже если там уже есть другая женщина с другим ребёнком?

Или молчать? Растить его ребёнка в одиночестве, здесь, в Мадриде.

Понимаю, что сейчас перестаю принадлежать себе. Каждое решение теперь не только моё.

Закрываю глаза.

Слышу его последние слова, звучащие в голове эхом:

«Больше не звони мне»

Открываю глаза. Смотрю на закат. Он догорает, последние лучи гаснут за горизонтом.

В животе под сердцем бьётся вторая жизнь.

Жизнь, о которой он не знает.

Жизнь, которая изменит всё.

Сжимаю тест в руке так сильно, что пластик трещит.

И не знаю.

Не знаю, что делать. Что сказать. Куда идти.

Знаю только одно: свобода, которую получила, оказалась иллюзией.

Потому что теперь я несу в себе цепи, от которых не убежать никогда.

Его ребёнка.

Нашу любовь.

Наше проклятие.