Ненужная невеста для сурового ректора - Алена Снежина

— Откуда у тебя… эта вещь? — спросил Риэнан, и его тихий, мелодичный голос, заставил содрогнуться каждую клеточку моего существа.

Воздух в зале, казалось, застыл. Даже Каэлен замер неподвижно. Его взгляд, тяжёлый и вопрошающий, проследил за моими пальцамами, которые сами собой потянулись к шее.

Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь глухим стуком в ушах. Под грубой тканью зелёного платья я нащупала знакомую, прохладную металлическую пластинку и тонкую цепочку. Дрожащими пальцами я расстегнула верхнюю пуговицу, с трудом просунула руку за воротник и извлекла его.

Маленький, потускневший от времени медальон лежал на моей ладони, такой обычный и такой простой в этом величественном зале. Он был простым — без сложных узоров, всего лишь с каким-то стёршимся символом, напоминавшим стилизованное дерево.

— Это… мне бабушка подарила, — ответила я и почувствовала, как по щекам разливается краска. — Когда я была маленькой. Она велела носить его всегда и не снимать. — Я пожала плечами, чувствуя себя нелепо. — А что? Он что-то значит?

Я перевела взгляд с медальона на лицо Риэнана. Его выражение заставило моё сердце сжаться. Это не было просто любопытство или удивление. В его бездонных зелёных глазах читалось нечто куда более глубокое и тревожное, как если бы он увидел призрака из собственного давно забытого прошлого.

Он медленно и грациозно, протянул руку, но не стал брать медальон, только провел ладонью по нему не касаясь.

— Невероятно, — прошептал он, и его голос, обычно столь мелодичный, дрогнул. — Защита Стихий… Я не видел таких защитников многие века. Я думал, все они утеряны.

— Защита? — переспросила я, ошеломлённо глядя на потёртый кусочек металла. — Но… это просто безделушка. Старая семейная реликвия.

— Для тебя — безделушка, — тихо сказал Риэнан, и его взгляд, наконец, оторвался от медальона и встретился с моим. — Но в дни, когда миры были моложе, подобные артефакты создавались величайшими магами эльфийского рода. Они были призваны охранять носителя от чуждых магических влияний… и служить якорем, не позволяющим душе заблудиться в потоках между мирами.

Слова Риэнана повисли в воздухе, тяжёлые и невероятные, как свинцовые слитки. Я снова уставилась на потёртый кружок в своей ладони, пытаясь переварить услышанное.

Могущественный страж. Заключённый в этом… в этой безделушке, которую я чуть не потеряла прошлым летом, когда цепочка перетёрлась.

— Но… как? — прошептала я, поднося медальон ближе к глазам, как будто могла разглядеть в потускневшем металле спящее могущество. — Он же просто… старый.

И тут в памяти всплыл образ бабушки. Не той уставшей старушки, которую я помнила в последние годы перед смертью, а молодой, с пронзительными зелеными глазами. Она всегда была немножко… не от мира сего. Жила одна в своей старой деревенской избе, чуралась соседей, а те, в свою очередь, шептались за её спиной и, бывало, называли её ведьмой, когда думали, что я не слышу. Я всегда отмахивалась от этих разговоров, считая их деревенскими суевериями. Бабушка была просто чудаковатой, не более того.

Но теперь, глядя на медальон, я понимала — зря. Совсем зря я не воспринимала её всерьёз. Все её странные наставления, все её взгляды, будто видящие тебя насквозь… Всё это обретало новый, пугающий смысл.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Вся моя жизнь, моя обыденная, немагическая жизнь в мире сотовых телефонов и супермаркетов, вдруг показалась хрупкой ширмой, за которой скрывалось нечто гораздо более древнее и таинственное.

Я подняла взгляд на Риэнана.

— И что… что мне теперь делать?

Правитель эльфов не ответил сразу. Он замер, и его взглядскользнул с меня на Каэлена. Казалось, он взвешивал нечто очень важное, решая, сколько правды можно обнажить.

Каэлен стоял неподвижно, но я видела, как сжаты его кулаки и как напряжена линия плеч. Он смотрел на медальон, а не на меня

Риэнан, наконец, нарушил молчание, и его слова были обращены больше к Каэлену, чем ко мне.

— Страж, заключённый в металле, дремлет. Он пробудился лишь на мгновение, отвечая на зов заклинания. Но связь, что он породил… — Он снова посмотрел на меня, и в его глазах читалось неподдельное сочувствие. — Она настоящая. И она не разорвётся простым ритуалом. Ты связан со Стражем, Каэлен, но и Элина связана с ним так же. Это древняя магия. Очень древняя.

Я сглотнула комок в горле. От этих слов стало ещё хуже.

— Значит, — тихо сказала я, сжимая медальон в ладони, — чтобы вернуться домой… мне нужно сначала… разобраться со Стражем?

Риэнан склонил голову.

— Не разобраться, а разбудить.

— И как мне это сделать?

— Есть несколько способов. Но думаю они тебе не понравятся, — ответил правитель эльфов.

Воздух в зале, казалось, сгустился до состояния тягучего эфира. Я наблюдал, как Элина впивается взглядом в Риэнана, её пальцы судорожно сжимают дурацкий медальон, который взялся неизвестно откуда. В её глазах читалась отчаянная надежда на простой ответ, на лёгкий путь домой.

Чёрт! Угораздило же мне ввязаться в эту историю.

И я знал, чётко понимал, зная Риэнана и зная древнюю магию, что простого пути не будет. Я видел, как взгляд правителя эльфов смягчился, почти отеческим сочувствием, и предчувствие сжало мне горло. Я уже догадывался, что он скажет. Магия таких уровней никогда не питалась чем-то малым. Ей необходима либо кровь, либо жертва, либо…

— Есть два пути, — прозвучал голос Риэнана, тихий, но отчеканивающий каждое слово. — Оба требуют крайностей. Страж отвечает либо на клич души, стоящей на грани гибели… либо на её абсолютный, безоговорочный экстаз.

Я закрыл глаза на мгновение, ощущая, как по спине пробегает холодок. Вот чёрт.

— Экстаз? — переспросила Элина.

Риэнан кивнул, подверждая, что её не послышалось.

— То есть мы должны…

— Да, — снова подтвердил правитель эльфов.

— Ну а чтобы пробудить стража через боль, — продолжил Риэнан, — вы должны причинить друг другу страдание столь сильное, чтобы сама нить вашей жизни истончилась до предела. Боль должна быть на грани смерти.

Я посмотрел на Элину. Её лицо вытянулось, глаза стали огромными, полными чистого ужаса. Она смотрела то на меня, то на Риэнана, словно проверяя, не спит ли