Академия для наследников - Анастасия Ольховикова

– А если это все же то, что вы предполагаете? – тяжело вздохнула я.

– Тогда будем вас обучать, – твердо ответил некромант. – Иначе демоны отыщут вас, рано или поздно. И вы встретитесь с родителями гораздо быстрее, чем предполагали. А вот если обучитесь, у вас появится реальный шанс на выживание.

– Неужели нет никакого другого выхода?

– Если ваши способности подтвердятся – нет, – категорично ответил стор.

– Почему же тогда меня так упорно не желали знакомить с даром? – задала я вполне разумный вопрос.

– Кто знает, – некромант покачал головой, – возможно, ваши родители и сами не подозревали о том, чем может грозить отказ от обучения у демонов.

– Ну–ну, Морин, не унывайте, – попытался успокоить меня стор Хонгрем, – возможно, все не так плохо, как вы думаете. Эвангелион, прекрати запугивать девочку, ей и так по жизни несладко пришлось. Вот когда удостоверишься полностью, тогда и будем думать.

– Ты прав, – несмотря на огромную разницу в возрасте, некромант обращался к нашему декану, как к равному. Я подумала, что все это идет, опять же, от правил Академии, в которых не существует различий в положении магов. Если нет сословного деления, отчего должно быть временное? – Пожалуй, оставлю вас. Морин, мы с вами прощаемся до завтрашнего утра. Будем надеяться, что все окажется не так страшно.

– Я буду искренне в это верить, стор Эвангелион, – склонила я голову в знак уважения, а некромант кивнул нашему декану, после чего поднялся и направился к выходу. Наверное, просто не любил долгие прощания. В любом случае, завтра мы с ним должны будем увидеться. Значит, завтра и начну переживать…

– Прости нас, девочка, – добрая улыбка стора Хонгрема снова меня согрела, – столько на твою голову всего свалилось, а тут еще и это. Ты мне напомнила даже принцессу Жизни – у Армины тоже выдалась непростая судьба. В чем–то вы с ней очень похожи.

– Наверное, – я еле сдержалась, чтобы не задрожать – настолько близок сейчас оказался к истине наш декан. – Но если стор Эвангелион действительно оказался прав, значит, мне стоит начать обучение еще и на факультете Смерти, так?

Почтенный маг сдержанно кивнул:

– Именно, Морин. И пусть прецедентов пока не случалось…все когда–то бывает впервые. Не думай пока об этом. Посмотрим, что будет завтра.

– Постараюсь, – пообещала я, поднимаясь с кресла под внимательным взглядом декана. – Всего доброго, стор Хонгрем.

– Да хранит тебя Жизнь, Морин, – пожелал на прощание мужчина.

Выйдя из кабинета, а затем и из приемной, я нос к носу столкнулась со стором Эвангелионом. Он увлеченно изучал расписание нашего факультета и отметил мое появление легким кивком головы.

– Просто забыл вас предупредить, Морин: постарайтесь сегодня хорошо выспаться. Если дара в вас нет, я хочу быть спокоен, что он никогда не появится. Поэтому проверять буду по полной программе. Договорились?

– Конечно, – я не видела смысла сопротивляться. В конце концов, мы с Сойнером в отношении некромантов имели удивительно одинаковое мнение. Ему я доверяла всецело.

– И ничего не бойтесь, – добавил мужчина. – Проверка на способность к некромантии – это скорее экзамен на внимательность. Ничего сверхъестественного.

Я невольно усмехнулась нелепице, сорвавшейся с уст самого, пожалуй, сверхъестественного типа магов Академии, чем вызвала его легкое недоумение. А потому поспешила объясниться. Только, поднимая голову, внезапно почувствовала головокружение, так что попыталась схватиться за первое попавшееся препятствие, которое могло бы предотвратить столкновение с полом. Им оказался локоть некроманта, за который я уцепилась с неожиданной силой.

– Морин, с вами все в порядке? – прозвучал встревоженный голос, и я встретилась с ним глазами.

Что–то было не так. Вроде держалась за него, как и несколько мгновений назад, и стояли мы почти так же, только вот участия и заботы в синих глазах не было после моего выхода из кабинета. И беспокойства за меня тоже не было…и вообще – приди в себя, Армина! Ты снова упала в неосознанный транс…

Я попыталась встряхнуть головой, прогоняя видение, но Эвангелион из сна исчезать и не думал. И что–то надрывное было в его виде, отчего у меня сжалось сердце. Великая Жизнь, чьи я сейчас просматривала воспоминания? Попыталась хоть как–то оценить обстановку. Не нашла ничего, что могло бы натолкнуть на мысль о том, кто решил проникнуть в мое сознание. Лишь сожженные до самого основания свечи на стенах говорили, что время, демонстрируемое моему видению, отличается от настоящего. Насколько я могла судить, свет в коридоре с деканатом Жизни сейчас был намного более ярким, а значит, создающие его источники излучения просто не могли догорать, они явно находились в полной силе.

Я прикрыла глаза, попытавшись успокоиться, и очнулась только тогда, когда голос стора Эвангелиона перестал доноситься издалека. Открыв глаза и встретившись с напряженным взглядом некроманта, я выпустила его руку из захвата. Что бы тут сейчас ни находилось, мое сознание оно покинуло окончательно.

– Все в порядке, Морин? – раздался знакомый вопрос, и я осторожно кивнула:

– Голова закружилась. Надо просто поспать. Все будет хорошо. Завтра я обязательно приду.

– Вас проводить? – в его голосе звучала неподдельная забота, но я решительно замотала головой:

– Нет–нет, спасибо за помощь, стор Эвангелион. Выйду на улицу, сразу же полегчает.

Не хватало еще, чтобы все увидели, как некромант меня к общежитию ведет! Это официально его все боялись, но я привыкла наблюдать за остальными, пока об этом не догадываются. Неосознанно. Незаметно. И прекрасно знала, какие чувства вызывает высокий подтянутый мужчина в черном, пусть даже порой ходит с посохом в руках. И чувства эти были вполне однозначными, причем у подавляющего большинства суол.

– До дверей Академии провожу, и не спорьте, пожалуйста.

– Хорошо, – не стала спорить я. – Спасибо вам.

Остаток пути прошел в молчании. И если некромант, кажется, исподтишка наблюдал за мной, опасаясь, видимо, нового падения в обморок, то я погрузилась в думы, связанные с нахлынувшим видением. И раз за разом, прогоняя в голове картину произошедшего, только сильнее убеждалась: это не было воспоминанием. Просто оплавленный почти до основания воск свечей был слишком знакомым, пламя бросало блики на расписание, донельзя напоминающее то, что висит