По праву крови - Ксения Родионова

— Генерал, генерал, — парировал я, всё же сделав шаг назад и проведя рукой в перчатке по подбородку — ткань источала слабый запах моего одеколона, что меня несказанно порадовало. — Вы преуменьшаете мои скромные таланты. Разве можно потерять то, что уже так красиво спрятано? Документы будут найдены. Анна Демаре сломается. И произойдет это под моим чутким руководством. А вы, — я почтительно кивнул, — можете занять место в партере и наблюдать. Или нет. Мне всё равно. Прошу меня извинить.

Его трость метнулась мне под ноги, я едва успел переступить, чтобы не растянуться на полу, но ругательство сдержать не смог.

— Беги, беги… Ты всегда знал, когда надо отступать. Помнишь, как заползал под койку, когда тебя искали? Я до сих пор чувствую этот запах страха.

(Тварь! Однажды я засуну эту поганую трость в твою глотку!)

Я оправил китель и выпрямился.

— Не понимаю, о чём речь, генерал, — процедил я сквозь зубы.

— Не понимаешь? — произнес он с тихим смешком. — Скоро поймешь, капитан, — сделал особое ударение на звании.

(Знаешь, мразь, что я осведомлён о твоём протежировании. В своих подковёрных играх ты намеренно возвысил меня, чтобы потом дёргать за ниточки, словно марионетку.)

— Когда будешь сидеть в камере напротив своей мятежной пташки, — елейный голос полился в мои уши, когда он снова клацнул по полу, приблизился и смахнул несуществующие пылинки с моего плеча. — Не скромничай. Нам нужны результаты. Быстро. Стены здесь толстые. Кричать можно сколько угодно. Ты ведь помнишь?

Я молчал.

— Кстати… Моя нога сегодня ужасно ноет. Напоминает одного несносного мальчишку.

Я стиснул зубы до боли.

— Это всё, генерал?

— Да, вы свободны, капитан Кирон.

Я соскрёб в кучу остатки гордости и, выпрямившись, устремился прочь, не удостоив Дирака прощальным салютом. Однако старался идти не слишком быстро, чтобы не показать, как сильно я желал оказаться за сотни километров от этой змеи.

Один из младших офицеров сунулся ко мне с докладом, ланью впрыгнул в приветственную стойку, я даже не понял, кто это был, не до него. По мере удаления от эпицентра моей ненависти шаги сами собой становились быстрее. Я бросил дежурившим охранникам распоряжение не пускать посетителей без моего ведома и вылетел за двери быстрее молнии. У входа уже ожидал экипаж. Тяжёлые капли, будто насмехаясь, барабанили по моему защитному кокону. После представления Демаре в камере вытягивать энергию из камня стало тяжело, будто я пытался протолкнуть желе через соломинку — каждое незначительное обращение к силе, как валун с места двигать. Магия крови всегда требовала платы. Я знал об этом в теории, а теперь, благодаря Анне испытал и на практике. Она смогла пробить блокирующий сигил. Неожиданно. Это значит, что прямой физический контакт с кровью действует иначе, не так, как сила кругов. А ещё имеет больший потенциал. Похоже, это как-то связано с паразитической природой сущностей.

(Нужно выбить из Демаре, где документы. Чем скорее я узнаю подробности о происхождении этих тварей, тем больше козырей у меня будет против Дирака.)

Внутри экипажа я с облегчением сбросил кокон и откинулся на сиденье. Запахи мокрой мостовой и хвои просачивались в окно, они остужали мой гнев, холодный воздух немного унял зарождающуюся мигрень.

Вскоре за пеленой дождя показались огни особняка Алькасар — сияющий остров жизни, которой я никогда не пробовал. Моя непутевая мамаша могла только мечтать о роскоши за изящно подстриженными живыми изгородями и коваными воротами. Она жила историями в книжках, покрытая ворохом бумаг в каморке Архива. Она обещала, что однажды переберёмся в уютный домик с садом из конуры, где мы прозябали. Вместо домика я получил койку в кадетском корпусе с наставлением быть сильным и заботиться о себе и других. Кто бы позаботился о том хилом двенадцатилетнем мальчишке? Что же, по крайней мере, кадетов кормили достойной едой, а не жуткой окаменевшей кашей, что готовила мать по утрам. К обеду эта жижа превращалась в зацементированную лепешку, можно было сказать, что в течении дня у меня было разнообразное меню.

Я отбросил мысли о детстве, проглотив привкус желчи от счастливых воспоминаний, выбрался из экипажа и тщательно поправил форму, прежде чем ступить на порог особняка, где меня уже ожидал дворецкий, учтиво склонившись и придерживая для меня дверь.

— Добрый вечер, капитан Кирон.

— Добрый вечер.

Светлый мрамор полов, темное дерево стен, мерцание огней на хрустальных бусинах люстр, запахи цветов, дорогого парфюма и десертов мгновенно захватили меня, окутав иллюзией благополучия. Манящего, соблазнительного, осязаемого, но не для меня. В голове снова и снова звенели слова Дирака, от том, что такое ничтожество не достойно ничего большего, чем миска жидкого супа и порка.

Огромные зеркала в резных рамах обширного фойе поймали моё раздосадованное отражение. Пришлось взять себя в руки и надеть маску радости.

(Радости с привкусом тлена.)

Алькасары жили так, будто завтра не наступит. Завтра, когда надо платить по счетам. Приемы, празднества, подарки — эпитомия беспечности. Сомневаюсь, что моя мягкая, кроглоликая невеста хотя бы раз в жизни испытывала настоящий голод или терзалась сомнениями о том, стоит ли вечером стирать одежду, ведь она может не просохнуть до следующего утра.

(Стоп! Это в прошлом. Я больше не там. Не тот мальчишка, замерзающий в мокрой куртке.)

Шум голосов, звонкий смех, бряцание приборов — пора надевать маску. За дверью в гостиную беззаботная жизнь била ключом. Моё появление было удостоено радостными возгласами Оливии, которая немедленно оторвалась от стайки подружек и мягким облаком в летящих тканях устремилась в мою сторону. До официального бракосочетания мы соблюдали дистанцию, поэтому я формально приложил губы к её ладони, а в воспоминаниях вдруг губы Анны смыкаются вокруг её пальца, запятнанного моей кровью. Я спешно сморгнул это наваждение, отметив однако скребущее чувство в груди.

— Как прошёл твой день, дорогая будущая госпожа Кирон? — я использовал свою привычную прохладно-ласковую манеру обращения.

(Сейчас ты пустишься в перечисление нарядов, что успела сменить, и засыпешь меня именами всех посетителей галереи, перескажешь новости о том, кто, что и с кем.)

Я приготовился кивать и восклицать, параллельно предаваясь мыслям о том, как достать потерянные документы. Для надёжности исполнения моего плана по погружению в местные сплетни, я осторожно коснулся сознания Оливии силой, дёргая за нужные эмоции, расположил её к стремлению выболтать всё, чтобы у меня было время поразмыслить над дальнейшими шагами.

Судя по количеству пустых бокалов, столпившихся нестройными кучками на