Джудит Крэнц - Весенняя коллекция

— Не получалось. Хотел, да, но не любил. Наверное, ждал такую немыслимую, вздорную и упрямую девчонку из Бруклина, такую, как ты. Вернее, не «как ты», а тебя…

Он замолчал и задумался. А я, я просто затаила дыхание.

— Я люблю тебя, не знаю, человека, личность… Люблю, как ты думаешь, как шутишь, твое ощущение того, что хорошо, а что нет, твою дурацкую манеру держаться… Ты знаешь, кто ты, и ведешь себя так. Мне нравится, что рядом с тобой я чувствую себя полноценным человеком, нравится то, что мне хочется о тебе заботиться. С тобой мне кажется, что я вернулся домой, по-настоящему домой.

— Но… — Все происходило так быстро, что я все еще не могла в это поверить.

— Но что?

— Когда мы встретились, ты был так груб, и обедали в «Бистроке» мы только потому, что не могли найти девочек…

— Ты что, не знаешь, что любовь — это безумная лотерея, Фрэнки? Сначала я сам себе не верил. Но уже в аэропорту почувствовал, что ты создана для меня. А тебя саму это не пугает?

— Нисколечко, — сказала я, глядя ему прямо в глаза, чтобы он мог убедиться, что я не лгу. — Я в тебя влюбилась, когда ты учился в выпускном классе. И продолжала любить. Знала, что это бессмысленно, но — продолжала.

— Правда? Так и было?

— Конечно. Половина девчонок в школе думали, что тоже в тебя влюбились, но я знала, что у меня это по-настоящему. Ты — любовь всей моей жизни.

— Да будет так, — сказал он и обнял меня так крепко, как это возможно на заднем сиденье такси. — Отныне и вовеки. Я наконец нашел тебя. Ой, Фрэнки, девочка моя потерявшаяся. Не хочу тебя пугать, но школу я кончил много лет тому назад. Тебе не кажется, что это надо отпраздновать?

Что мы и сделали. Весь день и часть вечера мы провели в огромной кровати в комнате с окнами на Сену. Мы почти не разговаривали. Мы отправились вместе в такое увлекательное путешествие, в котором слова не нужны. Я не могу из скромности рассказывать вам подробности, но… Впрочем, это неважно. Скажем так: когда мы с Майком занимались любовью, я поняла, что никогда раньше я не была по-настоящему с мужчиной.

В конце концов я заставила себя встать и с трудом объяснила Майку, что наше отсутствие будет замечено остальными. Мы вместе приняли душ, оделись и поздравили друг друга с тем, как мы здорово похожи на тех, кем были утром, хотя и стали совсем другими. В такси на обратном пути мы сидели довольные и умиротворенные. «Если бы, — подумала я, — в четырнадцать лет я знала, что этот день наступит, я могла бы спокойно ждать его все эти годы. Но как бы долго тянулось время…»

Вся компания, за исключением Тинкер, сидела, как обычно, в «Реле» за столиком у окна.

— Лучше не приближайся ко мне, — предупредил меня Майк, когда мы выходили из такси. — Реклама нам ни к чему.

— Тогда отпусти, пожалуйста, мою руку.

— Ну и как знаменитая канализация? — спросила Джордан, когда мы сели за столик, и рассмеялась, но мне было на это наплевать.

— На самом деле мы ходили в Лувр, — сказал ей Майк.

— В Лувр? — с подозрением переспросила Мод Каллендер. — Правда? Снова в Лувр? Наверное, видели Мону Лизу?

— Нет, вокруг нее было слишком много туристов, — ответила я.

— Так всегда и бывает, — согласилась она. — Очень верное замечание.

— Конечно, вы ходили в Лувр, — захихикала Эйприл. — На вас это прямо написано. На обоих.

— Но ведь Лувр, кажется, закрывается гораздо раньше, — заметила Джордан.

— Все нормально, Джордан, — успокоила ее Мод. — Я тебе потом все объясню.

— По их остекленевшим глазам видно, как действует великое искусство, правда, Мод? — не унималась Эйприл.

— Мы прошли всю Большую галерею, — возмутился Майк. — У нас просто синдром Стендаля.

— Вы прошли всю Большую галерею и остались живы? Это не просто редкий случай, он достоин внесения в анналы, — расхохоталась Мод. — Знаешь, Майк, я ожидала от тебя большего.

— Действительно прошли, черт подери! — упорствовал Майк. — Туда и обратно.

— Говори что хочешь, — смилостивилась Мод. — Наверное, там вы и набрели на фонтан молодости. Вы оба выглядите лет на десять моложе, если только такое возможно в вашем возрасте.

— Нет, Мод, я с тобой не согласна, — возразила Джордан. — Мне кажется, что Фрэнки с Майком выглядят… изнуренными… утомленными, почти умученными… Поздравляю, Фрэнки! Повезло тебе!

— Не собираюсь я сидеть за одним столом с такими циничными людьми! — возмутилась наконец я. — Вы все просто ревнуете!

— Ага! Попалась! — захлопала в ладоши Джордан.

— Господи! — воскликнул Майк, вскидывая руки. — Неужели для вас нет ничего святого?

Он схватил меня в охапку, и мы выскочили в холл. Они смеялись так громко, что это было похоже на истерику. И тут я поняла, что мне совершенно на это наплевать. Мне хотелось рассказать всем — кассирам, официантам, посыльным, администратору, людям в холле, всему Парижу, да и всему миру, как Фрэнки Северино и Майк Аарон любят друг друга.

«За последние несколько дней было столько всяких волнений, что, пожалуй, можно заодно и встретиться за ленчем с Дартом Бенедиктом», — решила Джастин. Ей надоело придумывать отговорки и откладывать встречу, кроме того, она в таком состоянии, что ей просто необходимо хоть как-то отвлечься. Ей даже было слегка любопытно, почему этот человек, глава крупного агентства, так. настойчиво приглашает ее на ленч. Очевидно, что ему что-то от нее надо, иначе он не был бы так настойчив, но, во всяком случае, не было никакого намека на домогательства с его стороны. «Да если бы и был, — мрачно подумала Джастин, — Некер и Эйден уже заполнили лакуну, так что никто больше ее не интересует».

Как Некер посмел послать ей этот безумно дорогой столик? Это же совершенно очевидная взятка, замаскированная под подарок. В этом столике все кричало о роскоши, в которой она утопала бы, если бы не упрямилась. Джастин днем не было дома, иначе она бы отослала подарочек назад. Правда, тогда его бы следовало как следует упаковать и застраховать, потому что, как заметил Эйден, вещица эта очень дорогая.

Она не желает быть чем-нибудь обязанной Некеру! Джастин подняла почти невесомый столик и отнесла его в кладовку, которой никогда не пользовалась, и сделала вид, что его не существует.

Но тем не менее она все время думала об этом столике. Будто Некер сам дотянулся великанской рукой до ее дома и водрузил в него столик. Он существовал, нет, жил в темной комнате и словно стоял у нее перед глазами. Она отчетливо представляла себе фарфоровые медальоны, расписанные нежными букетами цветов. А средний медальон с гербом, три башни, увенчанные короной, — забыть его невозможно. Если бы это был подарок не от Некера, она бы обязательно стала выяснять, кто был его первым владельцем.