Погоня за генералом - Александр Александрович Тамоников

— Правда, переправляться придется долго. Груженые телеги там не пройдут. Для них глубоко, да и наносы на изгибе реки песчаные, колеса вязнуть будут. Придется брички разгружать и все, что в них есть, на себе перетаскивать.

— А моста нигде поблизости нет? — спросил Шубина ефрейтор Сапрыкин.

— Был бы мост — не было бы проблем, — ответил вместо Шубина лейтенант Зеленчук и насмешливо поинтересовался: — Что, не хочется на себе ящики с боезапасом таскать?

— Я работы не боюсь, — с обидой в голосе ответил Сапрыкин. — Я до войны кем только не работал — и в шахте коногоном, и грузчиком, и пожары тушил…

— Извини, не хотел обидеть, — добродушно отозвался Зеленчук.

— И сколько времени это займет? — поинтересовался Одинцов, имея в виду переноску груза через реку.

— Желательно за час управиться, — ответил Шубин. — Но это — крайний срок. Чем быстрее и тише мы переберемся на ту сторону, тем лучше и безопаснее для нас. Не стоит привлекать суетой у берега внимание немцев. Они хотя и не знают, что неподалеку от их позиций есть брод, но берег периодически обходят, контролируют. Поэтому надо будет сначала разведать ту сторону берега, осмотреть там все как следует, а потом уже добро партизанам на переправу давать.

— Широкая в месте перехода река? — поинтересовался Зеленчук.

— Мерить не мерил, но, насколько я помню, не так чтобы очень широкая, — чуть помешкав с ответом, ответил Шубин. — А что?

— Есть у меня одна идея, — произнес лейтенант. — Но пока я ее озвучивать не буду. Придем на место, осмотрюсь, потом скажу. Или не скажу, если, по моему мнению, эта идея не сработает. Не люблю прыгать через голову.

— Ну, добро. Пусть будет так, как говоришь, — кивнул Шубин.

Честно признаться, Глебу понравился этот молодой и сметливый лейтенант. Чувствовал Шубин в нем что-то близкое себе. Не просто симпатию, а что-то более существенное. Зеленчук напоминал Глебу его самого, каким он был еще в самом начале своей службы в разведроте — таким же собранным и энергичным одновременно.

Где-то в той стороне, откуда пришел отряд, время от времени вспыхивали и, падая, шипели звездочки запущенных немцами ракетниц. Они освещали берег и гасли, словно растворялись в темных водах реки. Следом за ними вступал в недолгий разговор с тишиной пулемет. Замолчит пулемет — прочертит со свистом небо стрела летящего на нашу сторону снаряда, запущенного немцами из пехотного скорострельного миномета, и все начинается заново: ракетница, стрекот пулемета, минометные снаряды… как по очерченному кем-то невидимому кругу.

— Тридцать четвертый «Гранатверфер» жару дает, — прислушиваясь к звукам летящих снарядов, определил Зеленчук.

— Угу, — согласился с ним идущий рядом Одинцов и добавил: — Скорее всего, дымовые пятисотграммовые используют. Экономят, гады, осколочные снаряды. Для нашего наступления приберегают.

Разговор не клеился. Может, смысла в разговорах по пустякам никто не видел, а может, просто настроения говорить ни у кого не было. Шубин обдумывал, как бы незаметнее переправиться отряду через реку, чтобы не привлекать внимания немцев. Да и у остальных идущих рядом с ним разведчиков наверняка были какие-то думы и чаяния, заставлявшие их шагать молча.

Когда наконец вышли к месту, где нужно было спускаться к реке, Шубин остановился и дал команду остановиться всему обозу. К нему подошли Энтин с Жулябой.

— Слышь, старший лейтенант, — повернулся к Одинцову Глеб. — Идите с ребятами на ту сторону. Обследуете берег и подлесок. Отправите Жулябу ко мне, если все будет спокойно, и можно будет переправляться, а сами оставайтесь на том берегу, чтобы при необходимости прикрыть переправу.

Одинцов кивнул и направился следом за Энтиным к реке. Жуляба, отстав на несколько шагов, последовал за ними. Шубин прислушался, но, кроме шелеста листьев над головой и привычных для леса ночных шорохов, ничего не услышал. Замолчали даже далекие раскаты минометного обстрела и трескотня немецких пулеметов. Минут десять было тихо. Но неожиданно где-то в той стороне, откуда шел отряд, опять приглушенно застрочили автоматы, коротко забухали взрывы гранат, а затем далеким кузнечиком вновь затрещала пулеметная очередь. Все, включая Глеба, с беспокойством повернули головы и молча стали прислушиваться к далекой, но от этого не менее тревожной музыке боя.

— Что это, как думаешь, капитан? — подошел к разведчикам Клименко.

Глеб промолчал, не зная, что ответить, но потом предположил:

— Может, наши решили разведку боем произвести?

— Нет, это отряд лейтенанта Смирнова немцев отвлекает, — уверенно сказал лейтенант Зеленчук. — Я с ним разговаривал перед уходом из части. Он сказал, что Ларионов отправляет его группу на левый фланг, к реке, чтобы отвлечь немцев, пока мы на их правом фланге будем реку вброд переходить и в партизанский отряд пробираться.

— Что-то уж очень громко немцы на них отвлеклись, — с беспокойством высказался радист Сапрыкин.

— А что о второй группе известно? — поинтересовался Шубин у Зеленчука. — Говорили, что для отвлечения немцев два отряда будет задействовано.

— Про второй отряд я ничего не знаю, — признался Зеленчук. — Да и Смирнов тоже. Я интересовался у него, говорит, что это секрет, только полковник Ларионов знает, из какого еще полка отряд разведчиков будет отправлен в тыл.

Пока так гадали и рассуждали, далекий бой утих, и над рекой снова воцарилась тишина.

— Ты хотел рассказать о своей идее, — напомнил Глеб Зеленчуку. — Говори, что такого гениального надумал. Самый раз поделиться мыслями, а то скоро уже переправляться будем.

— Да и не гениальное это вовсе, — смутился лейтенант. — Просто мысли кое-какие… Обычные мысли, как удобнее и быстрее перетащить груз на тот берег.

— Ладно, не оправдывайся. Говори, я внимательно слушаю, — подбодрил молодого разведчика Шубин.

— Просто я хотел предложить встать цепочкой по мелководью и передавать ящики с телеги друг другу, а не бегать туда и обратно по воде, — сказал Зеленчук и по реакции Шубина понял, что идея его не такая уж и новая и раньше приходила в голову не только ему.

Но Глеб хотя и улыбнулся, оценив «гениальность» и простоту плана лейтенанта, но насмешничать не стал. Не в его, Шубина, правилах смеяться над молодыми и не очень опытными разведчиками. А ведь, несмотря на заслуженный им орден, Зеленчук именно таким разведчиком и был — совсем еще зеленым и малоопытным. Ему-то всего двадцать один, и сколько он мог навоевать? От силы годик с небольшим. А какой можно получить в разведке опыт за год нашего наступления на всех фронтах? Совсем даже небольшой опыт. Вот такая получалась арифметика. К тому же не был этот парень в таких больших передрягах и ситуациях, в которых в свое время побывал Глеб, когда наша армия еще только отступала под напором немецких захватчиков. Когда