Евгения Федорова - Вселенская пьеса
-Это - резервное управление. Под руками у тебя соответственно рычаги левой и правой стороны. Мощности рассчитываются отдельно. Чтобы машина держала ровно, нужна одинаковая мощность на оба двигателя. Компьютер корректирует поданную силу начиная с десятых процента, так что будь внимателен и точен. Не сможешь выровняться - начнешь поворачивать. В центре направляющая сила, двигающая нас продольно и задающая скорость. Сейчас я сбрасываю ее, чтобы ты случайно не затяну нас в неуправляемое вращение. Так, ты готов?
Я кинул, положив руку на консоль.
-Или лучше посадить флаер, чтобы ты начал со старта? - заволновался внезапно Воин.
-Все нормально, - проворчал я, подавая тягу на двигатели. Флаер, начавшись опускаться, послушно подался вверх, его слегка перекосило на левый борт, я поддал газу, но снова перестарался. Машина закачала крыльями, пошла на малой скорости зигзагами, но Воин пока не вмешивался, давая мне шанс почувствовать машину.
Интересно, - подумал я, - держать прямо вертолет, наверное, также сложно.
-Учти, - спохватился Воин, - здесь есть боковой ветер. Компенсируй его по вектору на приборах, - он указал мне на ряд шкал над головой. - Я понимаю, это сложно...
Машина выровнялась, задрала нос и я, чтобы не потерять землю, увеличил скорость.
-Ничего себе, полетели, - пораженно сказал Воин. -Флаер - капризная машина, требующая чуткого управления и долгих тренировок с хорошим инструктором. Поверни на 3 градуса по вектору 116, это наш курс.
Я видел, как напряглись его руки, готовые перехватить управление, потому что скорость нашего движения была уже достаточно велика, чтобы потерявший землю аппарат разбился вдребезги в случае одного моего неверного действия.
Я очень медленно прибавил мощности левому двигателю. Один процент, два, четыре. И сразу стал сбрасывать, понимая, что поворот уже начался. И все же немного перестарался.
-Теперь обратно на 1 градус, - удовлетворенно подсказал Воин. - У тебя отлично получается.
Общими усилиями мне удалось поставить машину на нужный курс. Воин немного расслабился, откинулся в кресле, давая мне вести флаер самому.
-Не забывай о ветре, - посоветовал он. - Ты прирожденный пилот, я не видел, чтобы кто-нибудь с первого раза мог совладать с дурным характером таких машин.
-Ему не хватает компенсаторов, - согласился я. - Достаточно усложнить программу...
-Тогда он будет представлять пилоту куда меньше возможностей в маневрировании, - покачал головой Воин. - Тот, кто умеет, может вытворять с этим аппаратом невообразимые вещи. Любая ошибка в управлении им заканчивается смертью. Я видел, как гибнут флаеры. Они переворачиваются в воздухе и падают вниз, разбиваясь на куски, кувыркаются, пока металл не разрывается. Во флаере нечему гореть, но его пассажиры в случае аварии оказываются расплющенными гравитационным полем, которое при ударе частенько направляется внутрь корабля. Так что, если тебе придется терпеть крушение на любой гравитационной машине, запомни: поняв, что управление уже не вернуть, долго не тяни, глуши двигатели. Тогда, возможно, у тебя будет шанс выжить. Теперь я возьму управление на себя, - Воин быстро свернул мою консоль, толкнув ее коленом и заставив убраться в приборную панель. - Видишь слева серый фронт? Это полоса бури. Там глубокая расщелина, каньон Туро, где протекают какие-то геологические процессы, и выходит газообразная порода, создающая разряженные поля. Если обходить ее, мы потеряем несколько часов, потому что с другой стороны вертикальный перепад высот. На гравитационном аппарате так просто не пройти, мы рухнем и разобьемся. Я проведу флаер через фронт, это всего пара минут приключений.
Мы летели прямо в серую муть.
-Каньон, это же тоже разлом? - уточнил я. - Мы не провалимся?
-Восходящие потоки удержат флаер, - беспечно отозвался Воин. - Но ремень можешь пристегнуть, чтобы не вылететь из кресла.
-А Учитель Ри?
Я коротко оглянулся и остолбенел: в машине кроме нас никого не было.
-Не бойся, он уже на месте, ждет нас, - Воин, довольный собой, хлопнул меня по плечу, забыв о моей ране.
-Эй, полегче! - не сдержался я.
-Прости, - погрустнел мужчина. - Не удивляйся проделкам учителей. Они - настоящие Вероны, если захотят, могут превратиться в пыль, в ветер или в змею. Для них нет границ. Ты же понимаешь, что я бы не стал учить тебя рулить этой посудиной, если бы Учитель Ри спал за моей спиной. Маневры машины разбудили бы старика.
-Ну да, - вынужден был согласиться я, осторожно потирая ноющее плечо.
-Я узнал, - помолчав, сказал Воин, - ты был ранен еще до того, как я воткнул в тебя нож.
-Теперь это дело прошлое, врач сказал, что плечо идет на поправку, даже несмотря на то, что ты здорово его подрезал, - я отвернулся.
-А ты сильно повредил мне руку, - отозвался Воин. - Кость треснула и сломалась шесть раз от одного твоего удара. Как ты достигаешь Средоточия Силы? Даже я, проучившись в Школе двадцать восемь лет, не почувствовал его, не коснулся...
-Не задавай мне вопросов, на которые у меня нет ответов, - отмахнулся я. - Людям с моей Земли дано от рождения многое из того, чему вы здесь учитесь годами.
-Я не верю, - покачал головой Воин. - И я, конечно, сам оплошал.
-Это когда? - с подозрением уточнил я.
-Когда хотел убить садовника. Сатринг даровал мне титул Воина в тот день, и я был собой необычайно горд. Я должен был доказать, что великая оказанная мне честь - не пустой звук, что я и вправду того стою. А вместо этого влез ты. Я необычайно разозлился и поступил опрометчиво, посчитав тебя - пришельца, новенького в Школе - слабым и не представляющим опасности.
-Значит, это честь - убить безоружного садовника? В этом доблесть?
-Я не знаю, почему он вел себя так... - Воин на мое прямое, в общем-то, оскорбление отвечать не стал. -Инутари должен был быть готов к подобному, но внезапно испугался. Я сейчас думаю...
-Ну? - я видел, как колеблется парлакианин.
-Мне кажется теперь, чего его волю сломал... Сатринг.
-Когда я говорил с Инутари перед боем, он не выглядел опасным бойцом, а ты на своей твари выехал против него, не постеснявшись взять копье.
-Таковы правила, Ученик не имеет право держать в руках боевое оружие, - для Воина все было понятно, но он терпеливо разжевывал мне прописные истины. - Нет чести убить безоружного, но есть доблесть победить копьеносца. Теперь я понимаю, что шел на арену лишь для того, чтобы садовник проявил свою доблесть. Но тогда мне казалось иначе. Сатринг велел мне убить и я шел убивать. Вот почему так разозлился, когда ты влез и прикончил мою, как ты выразился, "тварь". Ладно, мы еще поговорим об этом, если захочешь, а сейчас держись крепче и можешь помолиться.