Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV

Я уже сражался в тридцати трёх высадках во враждебных условиях, но такой не была ни одна: ни орки на Бельфагоре, ни диссиденты-терократы на Люксе Майорис. Истваан встретил нас самой страшной яростью, мы словно падали на огненную стену даже тогда, когда перед нами летел орбитальный обстрел. Не знаю, сколько десантных капсул было сбито с небес до приземления, но без «Вихрей смерти» мы не пережили бы и шага.

Из-за обстрела капсула моего когтя сбилась с курса, приземление было жёстким, мы наполовину погрузились в боковую стену траншейного редута и оказались под огнём прежде, чем отстрелились двери. Стреляя очередями, мы вырвались в огненный вихрь болтов и спустя мгновения оказались сред них… Детей Императора, но не таких, каких я помнил. Изменённых, искажённых. Вымазанные сажей и засохшей кровью доспехи, на некоторых ожерелья из костей и трофеи, словно у диких охотников за головами. Они кричали, смеялись даже тогда, когда мы прорывались сквозь них, и этот… смех было слышно даже сквозь рёв выстрелов, он был как-то усилен шлемами и звучал неправильно… безумно.

Потом было лишь убийство и выживание, никаких манёвров, никакой тактики. Их доспехи были как у нас, оружие одинаковым, кровавая баня, никаких преимуществ, никакой передышки, никакой пощады, только смерть. За считанные минуты кончились снаряды, и нам осталось только грабить убитых и продолжать стрелять.

Мой коготь прорвался: пять убитых, пять осталось в строю. Мы, выжившие, направились к увиденным с орбиты зенитным батареям — защищённым щитами, но не с земли, не от нас… всё остальное было неважно, а время было против нас, мы расшевелили осиное гнездо. Мелтаганы в упор, бронебойные гранаты, мы взорвали три сторожевых орудия, сломали батарею «Икар», но этим всё кончилось, они бросились на нас, хлынули из бункеров, излились из туннелей в траншеи. Солдаты Имперской Армии… когда-то, наполовину обезумевшие, а с ними легионеры, кажется Сыны Хоруса, гонящие их кнутами как рабов.

Я приказал отступать, мой сержант был мёртв, а следующим в цепи командования был я. Ударь и исчезни — такими были наши приказы, путь нашего легиона. Небо почернело от десантных кораблей и транспортов, мы сделали что могли. Орда обрушилась на нас словно потоп. Мой коготь увидел штурмовой клин Железных Рук, а затем нас захлестнуло пушечное мясо предателей.

Я тонул, размахивая направо и налево кулаками, круша черепа, ломая кости, но их было так много, так чертовски много. Доспех содрогался, кровь и осколки забили сочленения, один ткнул в лицевую пластину стаббером и выстрелил, авточувства вырубились. Они тянули меня вниз, меня били сто кулаков, скрежеща клинками, ища слабое место.

Затем пришёл огонь. Это были Аверни, Железные Руки. Аверни сожгли их, выжгли их с наших спин. Пламя омыло меня, обожгло в сотне мест, где был пробит доспех, но я выдержал, а люди — нет. Пепел их тел покрыл меня, словно засохшая грязь, прилип. Когда я встал, он треснул и осыпался словно шелуха. Мне никогда не забыть этот звук. Я слышу его во сне.

Мой доспех был выведен из строя, мне пришлось снять блок питания и вернуться в тыл, чтобы перевооружиться. Так я и выжил. Затем я сражался в авангарде, чтобы защитить зону высадки, и прорвался с лордом Кораксом. Из штурмовавших в конце крепостную линию не уцелел никто. Из всего когтя выжил лишь я, я последний.

Пламя огнемёта Аверни сплавило дисплей хроногорафа моего доспеха. Я заметил это лишь потом. Семь минут. Всё, что я вам рассказал, произошло за семь минут, столько смертей за такой короткий срок, и столько их последовало за этим…»

Извлечение из показаний, данных под присягой Жакосом Занаком, назначенным в авангард при штурме Истваана V, 5-ый ударный коготь, 19-я боевая рота, легион Гвардии Ворона.

Словно чувствуя, какой опасный оборот набирает наступление лоялистов, предатели ринулись в контратаку, и предавшие примархи вышли на поле боя. Ангрон, жаждущий крови и ревущий подобно зверю из ужасных забытых времён, возглавил вылазку, которая словно вбитый молотом клин разделила Железных Рук в центре и Гвардию Ворона на правом фланге, а затем повёл своих Пожирателей Миров на воинов Коракса. Резня была ужасной, в лабиринте каньонов бесчинствовали забрызганные кровью терминаторы, убивая всё на своём пути без разбора примотанными цепями к рукам силовыми топорами. На левом фланге в траншеи хлынули густые облака ядовитого газа, который проникал сквозь малейшую трещину в доспехах и растворял плоть. Задушенные крики умерших такой жуткой смертью возвестили приход Мортариона Жнеца.

Широкими взмахами косы примарх Гвардии Смерти прорубал себе путь через Саламандр, и даже доблесть и самопожертвование отважных Огненных Змиев могла лишь задержать его, а не остановить. Наступление лоялистов замедлялось, а всё новые предатели вступали в бой. Элита Сынов Хоруса, налётчики и юстаэринские терминаторы, во главе с грозным Абаддоном с непревзойдённой яростью ринулась в контратаку. Отделения тяжёлой огневой поддержки занимали позиции на внешних холмах впадины, чтобы организовать смертельный перекрёстный огонь, и встречались с атакующими звеньями штурмовых спидеров «Дротик» и «Штормовых Орлов». Супертяжёлые «Глефы» Саламандр занимали позиции на флангах лоялистов, чтобы выбить врага из укрытия испепеляющими лучами волькитовых карронад. Штурмовые корабли, высадившие свой груз, совершали отчаянные и часто самоубийственные заходы, на бреющем полёте летя сквозь огненную бурю и ведя шквальный огонь в надеже изменить ход боя, но многие падали с небес, словно пылающие метеоры.

Когда битва на линии фронта зашла в тупик, где под шквальным огнём продолжалась бойня, в очистившейся от десантных кораблей легионов зоне высадки начали высаживаться флотские ауксилии. Подразделения Имперской Армии, полки тяжёлой пехоты, артиллерийские роты и отделения тяжёлых танков — высаживалось всё, но путь между зоной высадки и линией фронта преграждали завалы из горящих обломков и изувеченных тел, а напор был таков, что все долетевшие туда вражеские снаряды или ракеты находили цель. В этот момент смятения и разлада в тыловых эшелонах лоялистов был подан сигнал, и у них под ногами открылись скрытые бункеры и редуты, откуда вырвались отделения самоубийц Гвардии Смерти и Пожирателей Миров, чтобы сеять хаос. Там, где они сталкивались со ждущими легионерами или тяжёло катящимися бронетанковыми подразделениями, засады причиняли ограниченный урон, но если террористы оказывались среди солдат Имперской Армии, то начиналась кровавая бойня. Ни обучение, ни экипировка не могли помочь обычным людям, беспомощным, как дети против голодных волков.