Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том III
Шёпоты превратились в рёв — вопящий, бессловесный ураган, терзавший уши Келла, и ассасин вскочил на ноги, охваченный головокружением. Воздух сгустился, обрел вязкость, и Эристид двигался в нём, словно под водой, отталкиваемый призрачной силой и уплотняющимися потоками времени. Остатки плаща, теперь больше похожего на куколь, сорвались с плеч и унеслись в бездну за железным обрывом. Ассасин потерял винтовку — лёгкое оружие внезапно оказалось неподъемным грузом для его изрезанных рук и с лязгом упало на палубу. Металлические отзвуки падения вдруг стихли, вытесненные клубами дыма.
Грязно-янтарный свет озарил укрытие и мостик, временно ослепив Келла. Источник сияния притягивал взгляд ассасина, словно гравитация — к поверхности планеты.
Всё казалось золотым — куски металлолома, ржавое железо, — всё сверкало, отражая расширяющуюся пелену света. Слишком поздно Эристид осознал, что видел в отравленных снах не латунную террасу.
Это происходит здесь. Это всегда происходило здесь!
Нечто исполинское возникло за спиной Келла, свет угас, и ассасин обернулся, накрытый громадной тенью.
Он стоял там. Он встанет там.
Величественное и пагубное создание, окутанное тьмой, но при этом блистательное и светоносное. Эристид смотрел в лицо, которое ни один скульптор не мог и надеяться передать со всей точностью — некогда красивое, но теперь окропленное жестокостью. С лязгом разжался гигантский коготь, и одно из адамантиевых лезвий поднялось, указывая острием на ассасина.
— Ты — Эристид Келл, — произнес Хорус. — Ты должен быть мертв.
Воитель уронил себе под ноги пулю, выпущенную из винтовки.
— Зачем ты здесь, ассасин?
— Чтобы убить чудовище, — сумел выдавить Келл.
— Как и я, — прогремел Воитель, и безрадостная тень мелькнула по его лицу. Луперкаль стоял в кольце легионеров, великолепных в броне, украшенной тайными рунами и ужасающими амулетами. Никто из них не двигался, не доставал оружие. Воины расступились, чтобы их господин мог исполнить задуманное.
Хорус шагнул вперед, походя раскалывая упавшую винтовку надвое тяжелым керамитовым сабатоном.
— Не ошибись на сей раз. Перед тобой я.
Ассасин сухо кивнул, вспомнив воина, убитого им на Дагонете. Люк Седирэ, капитан 13-й роты Сынов Хоруса. О, как сильно Эристид был уверен, что его цель — сам Воитель, как он жаждал оборвать жизнь сына Императора и одним выстрелом покончить с восстанием, так же, как делал это на сотне других миров. Но эта война оказалась иного рода, а Келл выставил себя дураком, решив, что она не отличается от прочих.
Хорус поманил его когтем.
— Сделай же это, смертный. Используй последний шанс покончить со мной, — примарх откинул голову, выставляя напоказ незащищенный участок горла. — Вот, я тебе подсоблю.
— Как… — Эристид с невероятным усилием выдавливал каждое слово. — Как ты узнал мое имя?
— Многие голоса шепчут мне, — улыбнулся полубог. — И я запоминаю имена всех, кто пытался остановить мое сердце. Это позволяет оставаться… скромным.
Ладонь Келла опустилась к бедру, коснулась рукояти висевшего там пистолета. Рефлекторное действие — ассасин понимал, что попытка довести деяние до конца окажется бесплодной. Вместе с тем, он не мог остановиться, словно превратился в актера на сцене, обязанного целиком исполнить свою роль в пьесе, которую не в силах был изменить.
— Я видел тебя, — с трудом произнес Эристид. — Когда яд был во мне… Я видел нечто…
Он потряс головой.
— Не понимаю, как…
— Этот корабль принадлежит мне, ассасин. Железом и костьми, душой и телом, — Хорус раскрыл поднятый коготь. — Я знаю обо всем, что происходит здесь. «Дух» говорит со мной, и я вижу всеми его глазами.
Змеи. Келл вновь увидел их мысленным взором, ощутил жгучую боль укусов по всему телу и содрогнулся.
— Кровь призвала меня, — Воитель слегка кивнул в сторону далекой террасы, где всё ещё лежал труп Литэ. — И я пришел к тебе, человечек — подумай, как редко случается такое. Я пришел к тебе. Теперь можно покончить со всем этим.
Эристид Келл медленно вытащил пистолет.
— Из-за тебя я потерял всё, что было дорого мне.
— Не так, — Хорус чуть покачал головой, не обращая внимания на «Экзитус». — Не я направил тебя сюда. Не я заставил тебя рискнуть всем ради обреченной на провал миссии. Гибель Терры и моего отца неизбежны, Келл — ты понимаешь это, не так ли? Возможно, осознал только сейчас, в самом конце? Он отправил тебя, послал на смерть, и ради чего?
На мгновение показалось, что Воитель действительно сочувствует столь бессмысленной растрате жизней.
Келлу хотелось вопить от безысходности, в его груди внезапно вспыхнуло пламя чувств, пробужденных словами великого воина. Хорус коснулся истины, погребенной глубоко в сердце Эристида, и тот, ошеломленный, сдерживал её, не позволяя вырваться наружу в крике. Но примарх, взглянув на ассасина, увидел правду — так, словно тело виндикара было прозрачным, как стекло.
— Сигиллит, этот ничтожный подлец на службе моего отца, направил твой карательный отряд, и ещё несколько после него. Ассасины — орудия слабых. Неужели ты такой же, как и он, Эристид Келл?
Потеряв самообладание, ассасин завопил, что было мочи. Используя последние крохи жизненной энергии, чтобы поднять пистолет, Келл нажимал и нажимал на спусковой крючок, посылая веер разрывных зарядов «Инфернус» в грудь Воителя. Отвернувшись, Хорус прикрыл лицо латной перчаткой, но не сделал ничего более.
Примарх выстоял под кратким, ревущим огненным вихрем, и, когда свирепое пламя угасло, на броне не осталось и мельчайшего следа от жарких поцелуев «Экзитуса».
Сердце Эристида упало в ожидании смерти.
Хорус направился к нему, а воины полубога так и не шевельнули ни единым мускулом, чтобы отомстить за нападение на их сеньора. С поразительной мягкостью Воитель забрал опустевшее оружие из руки Келла и склонился над ассасином.
— Теперь ты видишь?
— Вижу, — с усилием произнес Эристид, глотая слёзы. Я сломлен, сказал он себе. Бесполезен и побеждён. — Молю вас, господин, сделайте это быстро.
В своей просьбе Келл услышал эхо слов несчастного Литэ.
Но смертельного удара не последовало, и, подняв взгляд, Келл увидел, что Хорус внимательно наблюдает за ним.
— Знаешь, что ты такое? — спросил Воитель. — Задумывался ли когда-нибудь, сколько нитей возможных будущих проходят сквозь тебя? Подумай, человек. Подумай, сколько судеб ты изменил своим оружием. Такие деяния обладают собственной силой.