Георгий Булавин - Новатерра
Люди были измотаны тяжким трудом. Каждому из специалистов в этот раз нашлась работа - врачу, геологу, химику, инженеру-технарю, строителю, эксперту по вооружению, биологу, коммивояжеру, - потому вьючные лошади еле передвигали копыта под тяжестью собранных образцов и благоприобретённого имущества. А за скольким после придётся отправлять машины! На пепелище каждое лыко в строку.
В этот раз довелось отличиться даже охранной команде из егерей. Новоявленный шляхтич вознамерился обложить грабительским оброком вольных пахарей из отдалённой деревеньки, да ещё залез в постель одной из девок. Ну, и охотники, рассмотрев коллективную жалобу, вправили ему мозги. А это не просто доброе дело. Это целая сельская община горячих сторонников и доброжелателей!
Подобные комплексные экспедиции, персонал которых порой не чурался и 'грязной' работы, позволяли новороссам собирать информацию, подыскивать союзников и выявлять потенциальных врагов, год от года крепить собственный авторитет, а главное, обеспечивать себя самое и ближайших потомков продуктами высоких технологий, чудом сохранившимися на обезлюдевших пространствах. Пространствах, к двадцатому столетию от Рождества Христова едва заслуживших, по авторитетному мнению академика Вернадского В.И., право называться Ноосферой, обителью и творением креативного Разума. А сегодня, в первой трети века двадцать первого, резко, будто по мановению волшебной палочки дьявола, возвратившихся к состоянию доисторической Биосферы - не осиянной человеческим умом и созиданием, вечно голодной, хищной, дикой и жестокой среды обитания...
И люди, как податливая банная губка, впитывали окружавшую дикость.
Люди насквозь пропахли гарью давних пепелищ и дымами походных костров.
Люди соскучились по родным и близким.
Люди спешили к милым сердцу очагам, домашним разносолам под стопочку-другую-третью, пенистым горячим ваннам, телевизорам, чистым постелям в спальнях без мошки́ и комаров.
Люди, по мере приближения к границе всё явственнее ощущая себя под надёжной защитой станичных пенатов, проявили вполне объяснимую халатность - сбились в плотную группу, нарушив походный ордер, которым, между прочим, предусмотрены и авангард, и арьергард, и боковое охранение.
Люди торопились. И потому никто не проявил душевного подъёма, услыхав натужный, со стонами, мат геолога Докучаева, промеж 'этажей' которого при известной фантазии угадывалась фраза:
- Отойду в кусты, снова желудок пучит.
- Что-то зачастил наш Петрович, третий раз уже с утра, - досадливо пробормотал бывалый сибирский охотник Валя Романенков, останавливая колонну на вынужденный короткий привал.
Часы показывали 11.53, к тринадцати ноль-ноль запросто можно добраться в станицу, а к пополудни уже нежиться на банном полоке. Если, конечно, Толян приструнит свой желудок...
- Он вчера сало с чесноком покушал, а потом молоко много выпил, - усмехнулся коллега сибиряка, природный осетин Бесо Кочиев. - Я сам видел, мамой клянусь!
- Ну и дурак. Не головой думает, а пузом, - вывел резюме Валентин, послал смачный плевок вслед незадачливому гурману и прокричал 'доброе' напутствие. - Чтоб ты в штаны себе наложил!
И, естественно, не подумал при этом, что зычным своим окриком подписывает Анатолию Докучаеву смертный приговор...
Геолог ни головой, ни, уж тем более, пузом, в этот момент не думал. Он прожил в общине одиннадцать лет и, как большинство здоровых вменяемых мужчин, состоял в иррегулярном казачьем войске Новороссии, причём в чине вахмистра - младшего командира. Каждую субботу от зари до темна он занимался боевой подготовкой, весной и осенью привлекался на двухнедельные комплексные военные сборы, по графику заступал в патруль и погранстражу, а также с достойной лучшего применения регулярностью участвовал в отражении агрессивных поползновений вражьей нечисти и, чего греха таить, в неспровоцированных боевых операциях самих общинников во Внешнем Мире. Он был умелым, опытным воином. А опытный, умелый воин не сравним с задумчивым, неторопливым шахматистом. У него не противник, но враг, и каждый его бой - партия-блиц с жесточайшим, в доли секунды, лимитом времени. Тут уж не до отвлечённых размышлений! Ветеран уровня Докучаева оценивает обстановку, принимает решение и действует без лишних раздумий, стремительно, на автомате, опираясь на условные рефлексы, выработанные в процессе тренировок и прошлых победоносных схваток. Поэтому геолог не думал. Раздраженный диареей организм автоматически превратился в идеально отлаженный боевой механизм, информационно-аналитический блок которого одновременно выдал на дисплей и удручающую картинку, и готовое решение, и волевой позыв к немедленному действию.
Вот из чащобы на прогалину выходит группа в полтора десятка человек. Чужие! С оружием, в стандартном армейском камуфляже...
Крик какого-то идиота из своих, кажется, Вальки Романенкова, если и вызывает у них замешательство, то лишь на короткий миг...
Безмолвная - скупыми отработанными жестами - команда старшего, и чужие, принимая автоматы на изготовку к стрельбе, тут же рассредоточиваются в широкую цепь. А лихо действуют, чувствуется, волки те ещё!..
Изыскательская команда, пережидая его отход 'до ветру', явно устроила незапланированный привал - курят, умываются из фляг, жуют, вытряхивают всяческую дрянь, набившуюся в обувь. Охранение, конечно же, не выставлено. К чему попусту заморачиваться, когда всей паузы десять минут, не более?! Да и до новоросских рубежей каких-нибудь три-четыре версты, а это уже зона приграничья, куда по грибы-ягоды никто в окру́ге не пойдёт. Даже лешие с кикиморами опасаются - там полно и гранат на растяжках, и фугасов нажимного действия, и волчьих ям, и стреломётов, и режущей проволоки, и противно воющих сигнальных ракет, и ещё Бог весть чего невесть в каком количестве... Расслабившихся изыскателей чужие даже не отстреляют, их постыдно вырежут. Срочно предупредить!..
А как предупредишь?! До врага шагов тридцать-сорок. Бравый ветеран - при спущенных штанах. Пока застегнёшь, пока разбежишься... И самое хреновое - его уже заметили! Ну, что же, тогда остаётся подать сигнал самым действенным способом. Раз уж помирать, говорят, так с музыкой!..
И Докучаев, расплескивая фекальные массы, нырнул рыбкой за поваленную ветром близлежащую лесину, перекатился чуть в сторону от места падения, снял автомат с предохранителя, передёрнул затворную раму и неприцельно, веером, выпустил по наступающей цепи все патроны, сколько помещалось в магазине. А град ответных пуль безжалостно искромсал его трухлявое укрытие...